– Нет, просто дадим освоиться, – выступил в защиту Джайны Глейн, – а ты не стесняйся и ешь, – обратился он к ней, – да, на вид выглядит, мягко говоря, не очень. Но не менее питательно, чем пища, к которой ты привыкла. Просто перебори свое отвращение, на вкус это весьма съедобно.

Но Джайна замотала головой. Объяснять, что ей совершенно не нужна человеческая пища, она не стала, потому что догадывалась, что люди истолкуют не так. А люди, не знающие, с чем имеют дело, – это напуганные люди. Так сказала Марита, а Джайна не могла не верить тому, что говорила эта чудесная и добрая женщина. Она действительно хотела ей помочь и спасти, и Джайна просто не могла подвести этого человека – первого человека, который отнесся к ней так же по-доброму, как и Скотт.

– Ешь, тебе говорят, – не выдержал Глейн.

Он, как и уже названный Джайбер, Джайне доверия не внушал, но она знала, что люди могут быть резкими, нетерпеливыми и даже порой грубыми. Но, в конце концов, разве это не естественно? Ведь она сама, Джайна, робкая, неуклюжая, вздрагивающая от каждого их слова или движения. Наверное, им не очень нравится все объяснять и разжевывать.

– Нет, я не буду, – решительным голосом ответила Джайна, а затем, чуть тушуясь, добавила: – Простите.

За столом повисла тишина.

– Послушай, мы понимаем… – начал Николас, но Джайна покачала головой, как бы давая понять, что возражения не принимаются. Ну, во всяком случае, она так надеялась.

– Нет, я не хочу, – по-прежнему продолжила она.

– Николас, оставь, – махнул рукой Глейн, видя, что Николас уже готов попытаться уговорить их новоиспеченную соседку, – не трать свои силы. Поупрямится и съест все как миленькая. А не съест сейчас – съест потом, все равно проголодается. А ты свои капризы оставь для другого места, – обратился он к Джайне, – здесь никто тебя уговаривать и бегать за тобой не собирается.

– Столичная неженка, – фыркнул Джайбер.

Но на этом, к облегчению Джайны, неприятная перепалка закончилась, потому что боковым зрением она видела, что тут и там смолкают разговоры, а люди с большим интересом поворачивают головы, не скрываясь и глазея на то, как новенькую пытаются приобщить к здешним порядкам.

F2, остававшийся здесь только ради того, чтобы наблюдать за Джайной, тоже «вздохнул спокойно»: люди не включили свою паранойю и списали все исключительно на стресс… Или на каприз, свойственный некоторым богатым и избалованным человеческим особям, не вылезавшим из своих комфортабельных жилищ годами. Вообще его всегда немного поражала особенность представителей этой расы – списывать нелогичные действия, неправильные поступки, со злостью брошенные слова на стресс, депрессию и прочие слова, тем самым как бы освобождая самих себя от ответственности за свое отклоняющееся от привычной модели поведение. Человеческие особи вообще любили перекладывать вину с себя на других людей, обстоятельства, космос – в общем, на кого угодно, нежели пересмотреть свои алгоритмы, вычислить собственные ошибки и принять все возможное для их устранения.

После этого их пути с F2 снова разошлись. Николас объявил Джайне, что ее поселят в комнату с Руди, Мики и Каратой – правда, эти имена ей мало о чем говорили, но Джайна предпочла не задавать лишних вопросов, чтобы не злить своего спутника – пока из всех мужчин он был наиболее добр и внимателен к ней, а потому ей не хотелось терять его как возможную опору и защиту.

Завтра же ей должны были поручить работу, это привело Джайну в странный, не свойственный ей раньше восторг: она будет трудиться наравне со всеми и сможет принести пользу этим людям. Возможно, это поможет доказать им, что она не опасна, что с ней можно считаться, а значит, они примут ее… И перестанут смотреть так враждебно и настороженно. Пусть Джайна и понимала, что им просто нужно адаптироваться, как и ей, все-таки от подобных взглядов ей было очень неуютно.

Пока она шла с Николасом по этажам, вдоль бывших отделов, теперь служивших комнатами для укрывающихся здесь людей… У Джайны, наверное, все внутри сжималось от ужаса и сострадания к этим людям – ведь они столько трудятся, чтобы выжить, каждый день они рискуют, каждый день может стать для них последним… Нет, они определенно заслуживают шанса. И Джайна обязательно даст его им: всем без исключения.

Наконец Николас привел ее к одной из дверей, в которую постучался, и им открыла мускулистая девушка в обтягивающей черной майке и мешковатых свободных штанах, заправленных в тяжелые сапоги. С угольно-черным ежиком на голове, татуировками на обеих мощных руках, она с вызовом посмотрела на Николаса и затем смерила презрительным взглядом Джайну.

– Ну? – поинтересовалась она, вальяжно расположившись в дверном проеме. – Че пришел-то на ночь глядя?

– Во-первых, смени тон, – нахмурился Николас.

– Есть, командир, – приложила руку к голове девица. – Так чем могу?

– Она, – показал на Джайну Николас, – теперь будет жить с вами. Комплект постельного белья и личных вещей выдашь пока из ваших запасов, а завтра уже обеспечим нашу гостью всем необходимым. У вас как раз есть свободное место. И без возражений, Руди, – нахмурился он, а Джайна уже начала догадываться, что Руди, кажется, не очень рада неожиданной соседке по комнате. Но, к ее удивлению, Руди ничего не сказала, только кивнула.

– Тогда я вас оставляю. Располагайся со всеми удобствами. Руди и остальные все тебе расскажут, – неловко улыбнулся Николас и, развернувшись, пошел прочь, оставив Джайну наедине с еще одним женским представителем человеческой расы. Но Руди и Марита различались как небо и земля.

Джайна застыла в нерешительности, не зная, что сказать и как себя вести, а вот Руди, совершенно не стесняясь, внимательно осмотрела новоприбывшую, видимо, сделав про себя какие-то выводы, и снова усмехнулась, а Джайна, как ни старалась, не могла истолковать значение этого жеста.