Молчу. Проникаюсь и пытаюсь отделить ложь от… еще более искусной лжи.

Получается с трудом.

— Марлена, ответь что-нибудь. — Жених потерял терпение довольно быстро. — Ты дашь мне шанс?

— Я…

Эмоции душили, раздирали изнутри, но слова не шли, и в горле застрял ком. В конце концов просто протянула ему тот самый ключ, некогда украденный Кьяной.

— Вот.

На красивое лицо набежала тень.

— Может… будет лучше, если ты оставишь его себе?

Голос звучал глухо и ломко. И эта синяя бездна… Я тонула. Лишь обломки разбитой мечты помогали не поддаться его мольбе.

Налетел холодок, перед закатом всегда становилось зябко. Я поежилась и одной рукой обхватила себя за плечи.

— Марлена, не делай этого с нами, — тихо попросил Алескар.

Нет. Фэй.

— Зачем ты врал?

Надо было просто сунуть ему в руку ключ и идти домой, но… я не могла остановиться. Сгрызу себя, если не узнаю.

— Теперь я другой, — хрипло выговорил он. — И не хотел, чтобы ты видела меня сквозь призму прошлого.

Ладно. Допустим.

— А… почему тогда так внезапно пропал? — спросила и тут же пожалела, смутилась и начала лепетать какую-то чушь: — В прошлый раз ты так и не ответил. Я понимаю, что не могла нравиться тебе по-настоящему, просто…

— Марлена, замолчи. — К моим губам прижался прохладный палец, заставив вздрогнуть и отшатнуться. — Ты была такая живая. Чистая. И я готов был убить каждого, кто косо смотрит на тебя из-за крови нечисти. Несмотря на всю свою светлую магию, готов был на самом деле шеи посворачивать и вашей соседке, и твоему домашнему учителю, и еще парочке активных кандидатов в умертвия.

Его губы сложились в грустную улыбку.

— Признаюсь, я планировал подождать пару лет и посмотреть, что вырастет из непосредственного рыжего бесенка.

— Но делать это предпочел на расстоянии?

Я нахохлилась и отступила еще на шаг.

— Нет, — вздохнул Алескар. — Просто твой отец запретил мне к тебе приближаться. Побоялся, что твои чувства окрепнут, а я доучусь и уеду, чем разобью тебе сердце.

Озноб усилился, но на этот раз не имел никакого отношения к захватившему власть над миром вечеру.

— Нет… Я тебе не верю!

Разум упрямился, но вот вредный внутренний голосок припомнил, что несколько дней назад Кьяна тоже на папу жаловалась. И уж ей-то врать ни к чему!

Ох, папа, что же ты наделал…

— Что ж, будь по-твоему.

Алескар криво усмехнулся и забрал у меня ключ. Но этим не ограничился. Прохладные пальцы коснулись метки. Под кожу проник холодок. И белоснежные искры замерцали.

Сверху на нас посыпался дождь из лепестков.

— Стой… Что ты делаешь?! — задергалась я, боясь, как бы он не завершил узор.

С него станется сделать меня сразу женой!

— Отпускаю, — выдавил жених.

А в следующий миг перестал им быть. Метка исчезла.

Невероятная синева его глаз скрылась за уродливыми мутными пленками.

— Совсем? — недоверчиво пискнула я.

— Только не слишком далеко. — Ал говорил так, будто у него сильно разболелось горло. — Я найду способ вернуть тебя, метку и то чудо, которое чуть было не случилось между нами.

Реакции на смелое заявление дожидаться не стал, открыл портал и подло сбежал, пока я не опомнилась.

Впрочем, это громко сказано. Я, кажется, целую вечность там простояла.

Померкший свет заставил очнуться. Вечер наступил. Пора домой.

Отфыркнувшись от упавшего прямо на нос лепестка, я вытряхнула из волос еще штук двадцать и наконец заставила себя покинуть уже не такой прекрасный сад.

Получилось! Я победила! Я свободна! Добилась же чего хотела? И плевать, что слезы уже не просто катятся из глаз, оставляя на щеках мокрые дорожки, но и с подбородка капают, а на платье образовалось мокрое пятно. Странное ощущение полной безопасности, сопровождавшее меня до самого дома, тоже можно как-нибудь не заметить. Притвориться, что не заметила.

Но обрадоваться почему-то упорно не получалось…

Опыт близкого общения с нечистью не прошел напрасно, и господин бургомистр не хуже бабушки чувствовал, когда лучше залечь на дно и переждать. Нет, конечно, он не мог знать, что Алескар — это Фэй, и он мне все рассказал… но я все равно злилась.

Вечером папа припозднился, и я, наплакавшись всласть, уже уснула. Утром мы тоже не встретились. Никто «свою гадость» к завтраку не позвал, да и вкуснющих ароматов по дому не витало. Когда же я вышла из комнаты, обнаружилось, что папы дома нет, миска с сырниками заботливо укутана несколькими полотенцами, чтобы моя порция не остыла, а рядом с этой конструкцией лежит записка. В ней родитель предупреждал, что за ужином к нам присоединится кто-то еще, и просил прийти вовремя.