– Как же жить хорошо, - взойдя на террасу, поставила свечу на перила и посмотрела в звездную даль неба.
– Прекрасно... Просто замечательно!

Сзади раздался смешок и едкое замечание:

– Так ты поила трусливых сопляков или сама напилась?

– Они не сопляки, и вы это знаете, - я резко обернулась.
– А напиться стоило. Тогда бы додумалась раньше, почему вы тот разговор затеяли и, как с цепи сорвались…

– С цепи?
– прорычал он.

– Да!
– обняла столб и неожиданно расхохоталась.
– Вы и с цепи…

Представила огромного белого волка с ошейником, расхохоталась еще громче.

– О, Боже… правда, смешно!

– Не очень?
– скривился и досадливо фыркнул.
– Прекрати.

Что ж, если он того хочет. Стараясь унять подступающую истерику, я помахала ладошками на лицо и вернулась к сути разговора.

– Вы… это специально, наговорили мне там, наверху! Чтобы будущий вождь племени услышал, осознал степень опасности и запомнил на будущее. У вас ведь слух звериный, вы легко определили, кто и когда очнулся.

– Не может быть, - протянул оборотень издеваясь.

– Увыр теперь трясется при одной лишь мысли о встрече с вами.

– Не знал.

Я не обратила внимания на его слова, пусть говорит, что вздумается. Главное уяснила. Белый варвар хорошо контролирует себя и своего волка, все остальное не более чем игра на нервах непосвященных. Так что больше на слова его не поведусь и пугать себя не позволю.

– А как вы провозгласили себя регентом при старшем принце, так он и понял, что судьба всего племени в ваших руках. А значит спорить особо не стоит.

– Умная немощь.

– А потом ваши слова, - я тихо вздохнула, - они напугали меня до легкой дрожи.

– До полуобморочного состояния, - поправил он и с усмешкой поинтересовался.
– Тебя пожалеть?

– Не надо. И не умна, раз не поняла вашего хода сразу. И ведь знала, что во всех деревнях нашей долины на главу белой стаи люди молятся…

Он хмыкнул и от слов моих, словно бы отмахнулся.

– Да, деревенские сплетни слушают, собирают и любят, приукрасив, пересказать. Но все равно молятся.

– А оборотни стаи, - продолжила говорить с улыбкой в голосе, погладив столб. Дерек вспомнился и тройка его подчиненных, бесстрашные волки, которых мне временами не хватает.
– Они готовы душу отдать за своего вожака и лишиться ипостаси. Что уж говорить о принце Гаро, для него вы почти герой…

Повернулась к внимательно смотрящему на меня оборотню и произнесла, не скрывая усмешки:

– Правда, когда не рычите и не обещаете растерзать.

– Ошибаешься, - тяжелый взгляд черных глаз засветился.

– Нет, - заявила упрямо, - и я разделяю мнение принца.

Он неожиданно оказался стоящим передо мной, оскалившийся и грозный в полуобороте:

– Врешь!

– Барон, - придав голосу твердости, я подняла голову, чтобы прямо посмотреть в почти звериные глаза, - вашей неконтролируемой злости я больше не поверю.

– Даже так?
– звериная бровь заинтересовано приподнялась.

– Да, и не буду дрожать.

– Я бы поспорил.

В следующее мгновение свеча погасла, а я оказалась прижата к каменному столбу горячим и твердым телом оборотня в человечьем обличье. Судя по его глазам, наступило самое время слезно молить о пощаде и сознаваться во всех моих грехах, мыслимых и немыслимых. Вот только день и без этого выдался неспокойным и насыщенным, силы давно на исходе, а сама я почти что сплю. Не вовремя он меня к столбу прижал, совсем невовремя.

Поэтому с усталостью глядя на грозного барона, тихо попросила:

– Прекращайте меня пугать.

– Я только начал… - решительно ответил он.

Поцелуй был яростным и ненасытным.

Протестуя, замычала, но его угрожающий рык заставил смолкнуть. Еще немного и оборотень меня в клочья порвет, а ведь Ола предупреждала, нельзя играть с волком, даже, если я для него колючий ежик.

Догадалась бы, как он меня наказать захочет, молчала бы в тряпочку, послушно кивая на каждое слово. И чтобы не чувствовать осознанную грубость, звериную силу и его злость, согласилась бы со всем сказанным и даже повторила. Нужно было молчать, а еще нужно было обозвать его зверем, двуликим и бесчестным, на что он явно надеялся. Но что потом? Была бы разыграна сцена, происходящая сейчас или хуже нее?

Это уже не важно. Я здесь, он здесь, и мне не нравятся варварские методы подчинения. Углубить свой натиск ему не удалось. Еще бы, сопротивлялась изо всех сил, повторяя про себя, что не сдамся. Так он сдавил мою челюсть и нажал на подбородок, заставив подчиниться. Застонала не столько от боли, сколько из жалости к себе. Противостоять силе сына ночи не могу, идти на поводу не хочу, но чтобы прекратить это, нужно его огорошить. Как? Чем? Чего он ждет?

Ясное дело - полной капитуляции и слез. А чего ожидать не может?