— Ненавижу тебя, — прошептала сильфида, из последних сил стараясь не расплакаться.

— А я тебя люблю. — Он притянул ее к себе и поцеловал в лоб. Прижался надолго губами. — Ты — мой воздух. Софи говорит, что это романтично звучит.

— Она не знает, каким ты бываешь, — Эсея почувствовала, как покатилась все же по щеке слезинка, и высушила ее быстрым ветерком.

— Она знает, — вздохнул Этьен. — Но я — счастливчик. Мне везет на умных, добрых и понимающих женщин… Да?

Она помедлила с ответом, но недолго. Кивнула, уткнувшись головой ему в грудь.

— Да.

…Эйнар заявился едва ли сразу после того, как ушел Этьен.

— Я тут…

— Мимо проходили, ага, — Эсея улыбнулась так весело, как только могла. — Ветер сегодня такой, так и носит шеаров у моего окна.

— Каких шеаров? — наследник итерианского престола сделал вид, что не понял ее слов.

— Этьен заходил.

— Да? — совсем не убедительно удивился Эйнар. — Зачем?

— Попросил прощения нашу размолвку. Цветы принес, — она кивнула на травяной ком, в котором просматривались мелкие фиолетовые цветочки.

— Это у вас так заведено? Ну, чтобы цветы и обниматься потом? В смысле… хм…

Он быстро отвернулся.

Значит, еще и подсматривал.

Эсея поглядела на противоположный склон, прикидывая, откуда он мог их видеть. Лишь бы не подслушивал. Но Этьен наверняка предусмотрел такое…

— Заведено, — согласилась она без смущения. — А у вас, шеар Эйнар, не заведено обнимать друзей или дарить им цветы?

— Если честно, то нет. Мои друзья вряд ли поймут, если я приду к кому-нибудь из них с букетом.

Сильфида хихикнула. На этот раз от души: при том, что свита наследного шеара состоит исключительно из мужчин, точно не поймут.

— И обниматься с ними, думаю, не так приятно, как с красивой девушкой, — добавил наследник.

В другое время Эсея смутилась бы, но сейчас мысли заняты были другим…

— А красивых девушек среди ваших друзей совсем нет? — спросила она, не думая, насколько нескромно прозвучит этот вопрос.

— Совсем. Правду говоря, никогда не рассматривал красивых девушек как возможных друзей. Ну, то есть…

— По-вашему, с девушками нельзя дружить?

— Нет, почему же, — поспешил оправдаться Эйнар. — Можно. Но я никогда не пробовал.

— Ничего сложного, — пожала плечами сильфида. — Друзья встречаются, разговаривают. Иногда ходят в какие-нибудь интересные места. Например, я знаю в одном мире волшебные горы…

«Ненавижу тебя, Этьен, — всхлипнула она мысленно. — Только посмей сделать какую-то непоправимую глупость, пока нас не будет!»

От входа налево. Именно налево…

Тьен ошибался, когда думал, что, устроив все в родном мире, возьмется за решение давних проблем с легким сердцем.

Да, теперь он знал, что его будут ждать, что у него есть дом и семья…

Но из-за этого еще больше сомневался.

Может, Холгер этого и добивался, когда отсрочил прощание? Дал время войти во вкус новой жизни, чтобы он отказался от прежних планов?

Нет, Холгер не мог этого предвидеть, да и о планах не знал. И не отпускал он его, Тьен сам ушел.

Сам ушел, сам вернется, и тогда уже полностью освободится от прошлого.

Месть ему не нужна. Только справедливость. Разобраться, что случилось тогда, и по чьей вине. Потому что сам он, как ни бился, так и не сумел понять, кому и зачем это было нужно? Мама никому не мешала. Даже если бы Холгер захотел ее вернуть, даже если бы она согласилась… Нет, не вернулась бы, наверное. Итериан не принял бы отступницу, пусть даже ей покровительствовал бы шеар… Пусть оба шеара. Фер прав: глупее ничего и придумать нельзя было. Но придумала же. Глупый, но самый верный способ спрятаться. Для чего? Со злости ли, с обиды, чтобы наказать, лишив возможности видеть и ее, и сына? Или дедуля Верден переусердствовал, расписывая перспективы для не родившегося тогда еще ребенка? Мать действительно могла решить, что его у нее отберут… Или поняла все же, что такое шеар, и надеялась, что, рожденный от человека и в людском мире, ее сын не унаследует силы четырех? Теперь никто не скажет, был ли ее поступок блажью или хорошо продуманным предприятием. Но устранять ее причин не было…

Или были?

Уязвленная гордость детей воздуха. Йонела. Сильфида, жена правителя, поборница традиций. Полукровка-отступница — пятно на репутации ее семьи.

Ревность. Арсэлис. Говорят, шеари — сама кротость и вообще состоит из одних добродетелей, но Тьен точно знал: флеймы состоят из огня и только из огня. Дядюшка Фер тоже не жжет всех и вся налево и направо, тоже сдержан и приветлив.

Благие цели. Верден. Итериану не помешает еще один шеар, пусть даже с примесью низшей крови, но его нужно воспитать достойным служения, в почтении к правящей семье. Мать, тем более такая мать, может помешать этому.

Ну и, наконец, печальное стечение обстоятельств. Несчастный случай. Ошибка. Этого Тьен тоже не исключал. Даже хотел, чтобы все оказалось так. Ошибку он сможет простить. За ошибку не нужно будет мстить… В смысле, справедливо карать.

Ему ведь не нужна месть — только справедливость.

А вот Генриху — месть. Жизнь за жизнь. Боль за боль. Потому что человек.

Когда Тьен был человеком, думал так же.

— Возможно, тебе лучше остаться, — сказал он отцу. Знал, что тот не согласится, но должен был хотя бы попробовать.