— Да, пожалуй, — усмехнулся фон Велль, — но и Орден сделал для тебя немало! Благодаря его помощи, ты из нищего калеки стал хозяином гостиницы, приносящей немалый доход. Без опеки Ордена ты давно бы умер под забором, а так у тебя есть все, чтобы встретить сытую, обеспеченную старость!

— Так-то оно так, — нехотя согласился датчанин, — да только за всю эту сытость мне приходится рисковать своей шкурой…

— А разве ты не рисковал ею за меньшие барыши? — ухмыльнулся фон Велль. — А ныне ты имеешь все, о чем мечтал на Готланде, и даже больше!

— Имею… — бледное лицо Харальда исказила болезненная гримаса. — Но поверь, господин, будь у меня возможность, я бы бросил все это и удрал, куда глаза глядят!..

— И что ты станешь делать со своей усохшей рукой и хромой ногой? — надменно усмехнулся тевтонец. — Топить корабли, разделывать коровьи туши? Что ж, беги, если тебе чужда благодарность. Только помни: во всем христианском мире не найти державы, чьи суда ты бы не отправлял на дно.

А это значит, что тебя везде ждут петля и плаха! Посему самое разумное для тебя — оставить все, как есть, и продолжать службу во славу Тевтонского Братства! Надеюсь, ты разумеешь меня, Харальд?

— Как не понять… — глухо вздохнул датчанин. — Каковы будут дальнейшие повеления, ГОСПОДИН?

— То-то же! Мне нужно знать все о людях, сопровождающих московита. Расскажи о них подробнее.

— Да я и сам не понял, кто они и откуда… — пожал плечами Харальд. — Похоже, какие-то мятежники с юга, бунтующие против Унии. Я так мыслю, боярин их встретил в лесу, на большой дороге.

Не знаю, что за разговор между ними вышел, но они не только сохранили московиту жизнь, но и подались к нему в услужение. С их помощью он изловил татя, убившего посла…

…За сей подвиг Воевода пообещал боярину, что не станет преследовать его подручных, если тот заберет их в Московию. Это все, что я сумел понять из беседы московита с Воеводой, господин… — Харальд покорно опустил очи долу.

— Немного! — покачал головой фон Велль. — А что скажешь о них самих? Что они за люди? Что влечет их, страшит?

— Прости, господин, сего я не успел разузнать… — удрученно вздохнул датчанин. — При мне они особо не откровенничали, да и пробыл я возле них недолго. Лишь когда вел их к месту ночлега, слышал обрывки речей…

— И что было в этих обрывках? — продолжал допытываться тевтонец.

— Да так, сущая мелочь… один из троицы, тот, что меньше ростом, стал причитать, что все их беды из-за того, что они пошли на поводу у московита. Второй, со шрамом, обозвал его трусом и базарной бабой. Коротышка огрызнулся, что если бы они послушались пленного татя, у них были бы и деньги, и свобода…

— Это не мелочь, Харальд, это совсем не мелочь, — задумчиво проронил рыцарь, теребя свою светлую бородку, — я должен переговорить с сим достойным мужем. Устрой нам тайную встречу!

— Встречу? Тайную? Здесь? — от изумления датчанин забыл о подобающих слуге манерах. — Не шутишь ли, господин?

Фон Велль не шутил. Харальд понял это, встретившись с ним взглядом. Глаза тевтонца горели хищным огнем, как у ястреба, завидевшего добычу. Упрямое выражение лица делало рыцаря страшным.

— Устрой мне встречу с ним! — зло прошипел Командор. — Не мне тебя учить, как это делается. Ты подашь московиту и его людям питье, от которого они крепко заснут. Все, кроме степняка, о коем ты мне поведал, — тевтонец холодно усмехнулся, — вот ему-то этой ночью должно быть не до сна!

— Хорошо, сделаю, — облизал тонкие губы Харальд. — Что еще, господин?

— Подлей в кубок московита яд. Из тех медленно действующих зелий, что убивают через пару дней. Боярин должен умереть в Самборе, тогда ни у кого не возникнет подозрения, что его отравили на постоялом дворе. Убийцу начнут искать в крепости, а ты выйдешь сухим из воды!

Харальд судорожно сглотнул слюну. В душе его шла борьба. С одной стороны, он не мог противиться воле грозного куратора, с другой — ему хотелось хоть чем-то досадить фон Веллю.

Он знал, тевтонец не оставит его в покое, пока будет жив. Даже если Харальд с сыном убегут отсюда, Командор отыщет их, как когда-то уже отыскал в минувшем.

В зачерствевшей душе Харальда нежданно родилась потребность уберечь московита от смерти. Причиной тому едва ли было его сердечное расположение к Бутурлину. Но, судя по желанию фон Велля извести боярина, тот был для него опасен, а раз так — Дмитрию стоило помочь.

Впервые за годы безропотного повиновения Харальд пошел наперекор тевтонцу.