— Видно, на то была Божья Воля… — изрек он, наконец, обращаясь то ли к спутникам, то ли к самому себе. — Знать, изрядно я согрешил перед Господом, раз он послал мне такую долю!

— Скоро будем на месте! — желая прервать мрачные раздумья друга, вступил в разговор Газда. — Моли Бога, боярин, чтобы приятель Тура не ушел спозаранку на охоту. Не застанем его дома — считай, день пропал!

Дмитрий не ответил. Он во всем полагался на своих спутников, досконально знавших лес и его обитателей. Пока что все шло по-задуманному. Старый Тур вел их к дому своего друга самой короткой и удобной в это время года дорогой.

Широкий овраг, рваной раной рассекавший надвое Старый Бор, должен был привести их в нужное место еще до восхода солнца.

Деревья и густой кустарник по краям оврага отчасти задерживали падающий снег, посему на дне его скопилось не так много, как на открытом месте. Но все же он был достаточно глубок и замедлял продвижение путников, трое из которых вели в поводу лошадей.

Бутурлин, не имевший лошади, шел рядом с Газдой, тащившим под уздцы сквозь снежные заносы нового конька, бог весть где раздобытого прошлой ночью его побратимами.

— Хорошо, что столько снега навалило, брат москаль! — решил подбодрить Дмитрия Газда. — Чем больше сугробы, тем труднее будет Волкичу выбраться из сих мест…

Пронзительный волчий вой, прозвучавший совсем рядом, оборвал его на полуслове.

— Ну вот, похоже, пришли… — проронил старый Тур. — Выходите, братцы, чего зря прятаться за деревьями!

По спине Дмитрия пробежал колючий холодок. Из-за стволов деревьев, растущих впереди на склоне холма, почти одновременно показались две оскаленные волчьи морды. Но худшее было впереди. Волчьи головы с торчащими серыми ушами принадлежали отнюдь не волкам.

Словно в страшном сне, Дмитрий увидел, как от стволов деревьев отделились две покрытые мехом человекоподобные твари с волчьими головами на плечах. В передних лапах они держали луки, и на тетиве у каждого зверя лежала стрела с зазубренным костяным наконечником.

Рука боярина по привычке потянулась к сабельному крыжу, но Газда перехватил ее на полпути, не дав коснуться оружия.

«Оборотни! — пронеслось у Дмитрия в голове, — так вот с кем водят дружбу казаки!»

Словно подтверждая его догадку, один из волколаков вскинул голову и вновь протяжно завыл. С испуганным ржанием лошадка Газды рванулась в сторону, но казак удержал ее за повод.

Дальнейшее казалось Дмитрию уже не сном, а тяжким бредом. С хрустом раздвигая в глубине оврага кустарник, на тропу выбрался огромный косматый медведь, несущий на плече внушительного вида рогатину. Он шел по-человечьи, на задних лапах, выступая вперед рыжеватым, сыто округлившимся брюхом. Рогатина с древком из молодого ясеня мерно покачивалась в такт его неторопливым шагам, и широкий рожон тускло поблескивал в сумеречном утреннем свете.

— Здорово, братец Тур! — зычно, хотя и с хрипотцой, проревел медведь. — Давно что-то не было видно тебя в наших краях. Я уже тревожиться стал, не случилось ли чего?

— Здорово и тебе, брат Медведь! — степенно приветствовал лесного обитателя казак. — Что это твои молодцы с луками на нас вышли, будто на чужаков, не признали, что ли?

— Опустите луки, сынки! — крикнул волколакам Медведь. — Не ровен час, слетит стрела с тетивы, как я потом перед гостями оправдаюсь?

— Ты же сам сказал, батюшка, держать стрелы напоготове, чтобы не упустить зверя, если вдруг заявится… — молодым голосом виновато отозвался один из «волков».

— То зверь, а то гости! — пояснил ему разницу Медведь, развязывая на горле тесемки, стягивающие его медвежью шкуру. — И вы тоже снимайте наголовья, нечего нам таиться от добрых людей!

Он первым сорвал свой диковинный головной убор, открыв мясистое лицо, наполовину утопающее в густой русой бороде и прикрытое сверху копной таких же густых, сливавшихся цветом с медвежьей шкурой, волос.

Сняли наголовья и его сыновья. Старшему, тому, что сейчас говорил с отцом, было около двадцати, и на его добродушном широкоскулом лице уже кустилась молодая бородка. Младшему, безбородому и безусому, с тонкими чертами лица, на вид едва ли было больше четырнадцати.

— Как твое плечо, брат? — поинтересовался Тур у лесного добытчика. — Не беспокоит?

— Бог миловал! — ответствовал Медведь. — Всякий раз, выходя на охоту, благодарно тебя вспоминаю. На погоду, когда холода, бывает, что ноет, но и тут мазь твоя выручает, так что, нет повода для жалоб! Дай тебе Бог здоровья!

— Если нужно, могу еще сварить, — предложил другу казак, — дело недолгое. Понадобится немного медвежьего жира да сушеных ягод, тех, что я в прошлый раз тебе оставил….

— Надо будет как-нибудь… — согласился Медведь, останавливая на Бутурлине пристальный взгляд темных, глубоко посаженных глаз. — А ты, я вижу, новым другом обзавелся! Кто такой? На вашего не похож, но и на ляха не смахивает: те иначе острижены, и платья у них по-иному сшиты!