— Уже выхожу, — отвечаю я.

Я умываюсь и смотрю на себя в зеркало. Моя помада исчезла, большая часть ее осталась на губах Ройала после того неземного и головокружительного поцелуя в коридоре. Я тру губы, пытаясь перераспределить цвет, и выхожу.

Свет приглушен, а прожектор направлен на сцену. Человек в сером костюме суетится с микрофоном за деревянной кафедрой.

А я до сих пор не знаю, что собираюсь сказать.

В зале громко. Здесь легко поместилось несколько тысяч людей, и шум разносится так, словно они все говорят одновременно.

Если я прислушаюсь достаточно, то смогу расслышать, как Бренда говорит:

«Где Деми? Мне нужна Деми».

Холодный пот выступает на моем лбу и немеют пальцы. Я не могу встать перед всеми этими людьми и кормить их какой-то ерундой о чудо-любви, что я всегда знала, что Брукс выживет, и что я не могу дождаться, когда смогу провести остаток своей жизни с этим удивительным человеком.

Я не лгунья. Никогда такой не была. И никогда не буду.

Бренда «плывет» сквозь толпу, взглядом сканируя зал в поисках меня.

Я не могу решить, что мне делать, но время поджимает.

И прежде чем смогу себя переубедить, я мчусь к выходу так быстро, сто все вокруг меня кажется размытым — шум людей, напитки, звуки и огни в темноте.

— Стоп, стоп. Деми, куда ты бежишь? — Далила хватает меня за руку, когда я в добрых четырех с половиной метрах от свободы.

— Бренда хочет, чтобы я произнесла речь, — я задыхаюсь. Не знаю, это от того, что у меня паника или из-за резкого поворота на каблуках.

Далила высовывает язык из уголка рта, облизывая губы, и морщится.

— Оу.

— Я не могу встать перед всеми этими людьми и сказать им, насколько я люблю Брукса.

Далила сжимает губы, покусывая их.

— Отлично. Иди. Я прикрою тебя. Скажу ей, что ты заболела.

Я крепко обнимаю свою младшую сестру, шепчу «Спасибо» в ее ухо и вылетаю за дверь.

Деми

Брукс смотрит телевизор, установленный в углу его больничной палаты. Мои туфли стучат, соприкасаясь с плиткой, и он медленно поворачивает голову в моем направлении. Его лицо озаряется, когда он замечает меня.

Он тянет ко мне руки, и я вкладываю в них ладони, останавливаясь в нескольких шагах от него.

— Деми, — говорит он. — Разве ты не должна сейчас находиться в центре города?

Сейчас его речь звучит лучше. Немного медленная и невнятная, но становится яснее и четче с каждым днем.

— Ты выглядишь прекрасно, — Брукс впивается в меня взглядом, осматривая с головы до ног, и улыбается. — Если бы у меня не было перелома таза.

Я игнорирую его комментарий и присаживаюсь у кровати.

— Я хочу спросить тебя кое о чем, — говорю я.

— Да?

— Что ты помнишь о той неделе, когда произошла авария?

Я вглядываюсь в его лицо, и он выглядит так, словно ему действительно тяжело сконцентрироваться. Брукс смотрит на свои руки, лежащие на коленях.

— Немного, Деми. Мне очень жаль, — говорит он медленно.

Я опускаю голову и, скрестив ноги, придвигаюсь ближе к нему.

— Попытайся вспомнить, Брукс. Я знаю, что это трудно. Но мне нужно, чтобы ты попробовал. Если есть хоть что-нибудь...

Он качает головой, облизывая сухие губы.

— Я не могу, Деми. Я пробовал.

— Наша помолвка расторгнута. Ты разорвал ее, и мне действительно нужно, чтобы ты все вспомнил, тогда смог бы рассказать об этом своей маме.

Унылое выражение лица Брукса разбило бы мне сердце, если бы я не была так сосредоточена на том, чтобы он вспомнил и чтобы подтвердил это.

— Я помню, как мы ругались. Из-за предстоящей свадьбы, — он морщит лоб. — Я помню, что возникли сомнения. Но я не помню, что расторг помолвку.

— Сомнения, — говорю я. — Какие сомнения?

Я надеюсь, что это послужит своего рода толчком, чем-то, что направит нас в правильное русло.

Брукс качает головой, долго и медленно вдыхая.

— Обычные сомнения, — говорит он. — Нервозность, ничего необычного.

Побежденная, я массирую виски и снова пробую.

— Должны были быть причины, Брукс, почему ты бросил меня в ту ночь. Куда ты собирался? Ты собирался с кем-то встретиться? Ты направлялся в Глидден. Что в Глиддене?