— Хм, а Бейонд не пояснил, какое у него задание? — отрешенно спросила я. — Он сказал, что выполнял его, когда явился за мной.

— Сказал, но тебе это не понравится,- нахмурилась Юля.

— Да колись уже.

— Он должен вернуть тебя в спорт. — Чего?! — Точнее, он исчезнет из этого мира тогда, когда ты вернешься в ваш клуб кен-до. В тот, из которого ушла.

— Чего?! — озвучила я свою мысль, резко принимая сидячее положение. — Да ни в жизнь!

— Ну Маш… Он же так никогда не исчезнет, — пробормотала Юля. — А подумай: вдруг он опять убивать начнет или…

— Если L уйдет, не начнет! — возмутилась я. — Не вернусь я в клуб!

— Ну, Маааш…

— Энма-чо что, совсем офанарели? Решили не только в мою жизнь глюказоидов понапихать, но и кардинально ее изменить? А не пойти ли им всем… в мир живых на ПМЖ?!

— Не пойти, — хмыкнула Грелля. — Они, наверное, хотят как лучше.

— Ага, для кого? — фыркнула я. — Не вернусь я, и точка!

— Ну Маааша…

— Не «Маааша», а не вернууусь, — промычала я, — хотя… А если я запишусь обратно, припрусь на одну тренировку и уйду — это будет считаться?

Особой надежды не было, но спросить стоило.

— Нет, — поморщилась Юля. — Они это предусмотрели, так что не подействует. Надо чтобы ты на самом деле вернулась в клуб.

Я возмутилась и упала обратно на койку.

— Вот блин!

— Ага, — согласилась Юля.

Иногда мне кажется, что мы с ней телепатически общаемся, ведь ее довольная улыбка ясно говорила о том, что «ага» — это не ответ на мое «вот блин», а подтверждение моих черных-пречерных, как рожица трубочиста, мыслей: «Мне придется вернуться в клуб». И Юля этому была безумно рада.

Неожиданно для нас дверь с грохотом распахнулась, и в комнату влетел злющий-презлющий Кэль.

— Выйди! — рявкнул он Юле.

— Ага, «щаз»! Разбежался! — фыркнула моя подруга. — Это мой дом!

— Тогда уйдем мы! — с этими словами он схватил меня за руку и потянул на выход.

Что за беспредел? Я упиралась руками и ногами, но, ясное дело, Кэль был сильнее, а потому он попросту выпихнул меня на лестничную площадку и ткнул пальцем в мою дверь.

— Открывай.

— Не-а, — и откуда у меня силы ему сопротивляться?

— Открывай!

— Нет.

— Лучше открой, — высказался Дживас, перебивая очередной вопль своего босса. — Вам все равно поговорить надо.

— Мне? С ним? О чем?! — закатила глаза за желтыми стеклами очков я. О да, я их до сих пор не сняла…

— О том, почему вы грызетесь, как кошка с собакой. Кажется, так тут говорят, — соизволил «пояснить» Майл.

— Ой, спасибо! Ты меня барбосиком назвал! — съехидничала я. — Но песик с этим шоколадным Неко говорить не желает!

От квартиры моей подруги раздался смачный хрюк ее обладательницы. Я знала, что она обязательно поймет мой намек на яой. Потому и выделила слово «Неко» интонационно. Ведь «неко» японцы называют еще и укё…

— Но факт остается фактом, — и ухом не повел геймер, лишившийся полосочек. Хотя вру: на брюках они присутствовали, но их почти не было видно. — Вам надо поговорить.

— Да о чем? — взвыла я.

— Хорошо, я скажу, — усмехнулся Дживас, — только не обвиняй потом меня в том, что весь подъезд в курсе.

— Да пофиг — меня здесь все психом считают, куда уж хуже, — фыркнула я.

— Мэлло считает, что ты в него влюбилась, а я говорю, что это не так, — развел руками Мэтт.

Что я там говорила? «Куда уж хуже»?! Вот куда.

— Придурки! Да мне на него плевать! — возмутилась я и быстро открыла дверь. Да уж, говорить о таком на лестничной площадке — не лучшая идея. Мы зашли в квартиру, и Юля последовала за нами.

— А ты куда? — нахмурился Кэль.

— Тогда я задам тот же вопрос Майлу, — фыркнула я. — Ты имеешь право на моральную поддержку, а я нет?

— Он на твоей стороне, — поморщился Кэль, — так что это тебе выгодно, чтобы он здесь был, а не мне.

— Вот и Юля на моей стороне, — пожала плечами я, и мы с подругой побрели в мою спальню. Но неожиданно для нас обеих Майл схватил ее за руку и потянул в зал.

— Пусть сами поговорят! — выдал он, и Юля, обреченно на меня посмотрев, подала мне телепатический сигнал, говоривший: «Прости, я с ним согласна, хоть мне и жаль». Дверь за ней захлопнулась, и я поняла, что осталась вдвоем с этой злобствующей шоколадницей. Ой, мама, спасите… Сейчас мне будут медленно и совсем не нежно выносить мозг…

Я обернулась и посмотрела на Кэля. Он стоял у моей кровати, сложив руки на груди, и молчал. Вау, какая роскошь, он — и не орет на меня… и даже не шипит, плюясь ядом!