— На этих кониках — конец, потому как мы их скоро продаем.

Мне сразу взгрустнулось, но я мощным пинком отправила тоску-печаль в гости к дедушке «забудь», и с тяжким вздохом воззрилась на небо. Белые облака сбивались в серые тучи, а синее небо, глубокое, бескрайнее, обещало дождь и прохладу.

— Значит, продолжим на других, — пожал плечами Бельфегор. — Это не проблема!

— Да ну, — поморщилась я, — мне лень. Спасибо, Петь, мы поедем.

— Не за что, — пожал плечами работник и свалил куда подальше, а я попыталась слинять от почему-то ничуть не расстроенного Принца, жаждавшего реванша, но, ясен фиг, мне это не удалось. От Потрошителя еще никто не уходил, как говорится…

— Мы продолжим, — выдал он, нагоняя нас с Громом.

— Не хочу, — поморщилась я. — Ну какой в этом смысл?

— Потому что Принцу скучно! — «озвучил очевидную истину» этот племянник Логики от ее сестры Нелогичности.

— «Развлеки себя сам» — знаете такое правило? — хмыкнула я.

— Принцесса забывается, — протянул Бэл.

— Нет, Принцесса просто не хочет страдать фигней: у нее дел полно, — фыркнула я.

— Она всё равно будет тренироваться, — усмехнулся Каваллини. — Почему бы не превратить тренировки в соревнования?

— Да ну… — поморщилась я, понимая, что петлю на моей шее уже затянули и спастись мне не удастся.

— О, да! — хмыкнул Бэл и пришпорил Мефисто, переходя в галоп. Я закатила глаза и последовала его примеру.

Ветер в ушах, безумная скачка, предельная скорость и азарт погони, преследования соперника, не являвшегося врагом. Дикая смесь из радости, адреналина и почему-то умиротворения от осознания того, что не такая уж и гадость тот, кто скачет впереди, тот, чьи соломенные кудри развеваются на ветру, как и полы странной черно-бежевой куртки. Тот, кто сумел уговорить коня взять высоту не криками и болью, а словами. Тот, кто не пустил мне кровь из-за проигрыша, а решил добиться победы, причем честно…

Доскакав до конюшен и, кстати, так и не сумев догнать Бельфегора, я спешилась и ломанулась расседлывать Грома. Каваллини уже заканчивал ту же процедуру с Мефисто, и я подумала, что, по сути, сегодня счет один-один.

— Знаете, Ваше Высочество, — протянула я совсем не ехидно, — похоже, Ваше — это скачки, а не конкур. Они Вам даются лучше.

— Гению дается всё, — пафосно изрек Принц, и я лишь хмыкнула в ответ.

Закончив с Громом, я отправилась объезжать территорию на Торнадо в сопровождении Дино и Ямамото, которые обнаружились у конюшни с Миледи и Ладой. Парни, которые со мной к полю не ходили, решив, что при Бельфегоре Мукуро на меня наезжать не станет, подивились моему рассказу на реакцию Высочества, продувшего мне аж два очка, но сделали вывод о том, что он не любит оставаться в проигрыше, а моя смерть или ранение ему победы не принесут. Слегка обидно было с ними соглашаться, но они были правы, и я с тяжким вздохом признала, что Бельфегор всё же далеко не «кавайная няшка», которая способна мирно бороться за победу. Завершив объезд территории, мы вместе с Ямамото сварганили ужин, за которым вновь отсутствовали лишь двое непримиримых врагов, а Маня ехидно вещала о том, что «хоть писарь и клёво ножичками владеет, с лошадьми всё еще „на Вы”». Принц же с Машей не спорил — он лишь заявил, что всё впереди и он не намерен ставить в нашем споре точку. Маня фыркнула, но одобрительно покосилась на Бельфегора: она уважала тех, кто всегда боролся до конца. А в целом, вечер прошел вполне успешно и, помыв посуду, я прошлепала наверх, к Высочеству, которое одарило мою черепную коробочку новыми знаниями, причем устроило мне «проверочную работу» по старой теме, которую я умудрилась не завалить. Это была маленькая «мстя», Высочество?.. Кстати, к вопросам конкура мы больше не возвращались, что вселяло некоторый оптимизм.

Ночь вообще меня несказанно порадовала отсутствием сновидений, а встала я аж за десять минут до звонка будильника. Быстренько умывшись, одевшись в синий джинсовый комбинезон и убрав койко-место, я ломанулась на трудовые подвиги с местным боксером, который даже умудрился самолично вызваться погладить кролика, и долго и упорно потом вещал, что эти самые кролики — наимилейшие создания, а их бойцовский дух достоин подражания. Ясен фиг, зайцы вырываются из рук фермеров до последнего, вот только не потому, что они такие бойцы упертые, а потому что трусы до безобразия! Но это всё лирика, главное, Рёхей окончательно вписался в жизнь на ферме и уже спокойно сам выдавал зайцам морковь, бесстрашно открывая клетки и закидывая туда корнеплоды. Вот только парное молоко пить он всё еще отказывался, и это расстраивало. Впрочем, я не теряла надежды, потому как на процесс дойки он уже смотрел абсолютно спокойно. На завтрак я приготовила тамаго яки, то бишь японский омлет, правда, без саке — ну откуда в российской глубинке рисовая водка, согласитесь? Итальянскому венценосному параноику же я сваяла гриссини с базиликом — эдакие «хлебные палочки» — он же «принц», вот пусть и жует изыски, спасибо Зефирке-куну за рецепт. Хотя, если честно, получилось этих «палочек» довольно много, так что и другим «неяпонцам» тоже должно было хватить. Всё это время со мной сидел Ямамото, прируливший еще к кормлению собак, и мы весело болтали о японских традициях. Он мне рассказывал о том, откуда взялись двигающиеся куклы каракури нингё, и я с удивлением отмечала, что любовь японцев к «роботам» всходит аж к средним векам.

Когда всё было готово, начал собираться народ, причем первыми заявились мои сестры и Игорь, а затем вся мафия, за исключением Хибари и Мукуро. К их отсутствию все давно привыкли, я же задавалась вопросом — где их носит каждый день? Впрочем, от Главы всея Дисциплины я ничего плохого не ожидала, разве что кто-то из рабочих нарвался бы на его праведный (или не очень) гнев, а вот от иллюзиониста можно было ожидать любой гадости, и то, что мы не знали о его местоположении абсолютно ничего, несколько расстраивало.

— Народ, сегодня вечером шмотки закиньте в бельевые корзины в ванной, — скомандовала я, раздав голодающим хавчик. — У нас завтра день стирки, так что не забудьте.

— Хорошо, — кивнул Тсуна. — Катя-сан, ты не забыла, что я сегодня… В общем…

Тсуна стушевался, а я похлопала его по плечу и, разлив народу чай, уселась на место.

— Я не склеротик, — ободрила я босса мафии, и он смущенно улыбнулся. Огласившие комнату дружное «итадакимас» от японцев и Дино, и наше с Маней «приятного аппетита» возвестили начало завтрака, причем все остались довольны — даже плотоядная рыбина, закусывавшая хлебные булочки с базиликом толстым ломтем ветчины. Интересно, а как он отнесется к салу? Опять меня увело не туда. Хотя борщ же он схомячил! И даже не подавился…

Завтрак прошел довольно мирно, и когда народ начал рассасываться, я решила отловить для разговора моего «союзника под вопросом», то бишь иллюзиониста номер два нашей коммуналки. Стоило лишь Франу поскрестись, куда глаза глядят, я ухватила со стола сахарницу и, заявив, что у нас закончилось ее содержимое, лично мной еще с самого утра, до дойки, из нее высыпанное, ломанулась вперед него в коридор, якобы в подпол, где у нас хранился мешок с сахаром. Стоило лишь Франу очутиться в холле, я подскакала к нему с видом лисы, узревшей на дереве ворону с сыром, и спросила: