– А ну, замер!

– Замер, уже замер, - согласился ползун, осторожно садясь и предусмотрительно поднимая руки.
– Выключатель справа.

Свет зажгли, догадливого человека вздернули на ноги, прижали к стене и живо обыскали. Под бархатным с кистями халатом никаких пистолетов-револьверов, как и бомб, не обнаружилось. Но нашлось нечто иное, тоже вопиюще нелицензионное.

– Он, - кратко сообщил прапорщик.

Действительно, явившиеся под халатом красные трусы-боксеры выглядели не аутентично и вызывающе.

– Сколько шуму, - нагло удивился трусовладелец.
– Надо думать, в уборной все в порядке? А таки да, я уж подумал, что поймал гава. Вас, я так понимаю, теть-Катей величают?

– Знакомы?
– анархист остро глянул на Катрин.

– В первый раз этого типа вижу, - запротестовала шпионка.

– Ага, так-так, - понимающе протянул Дугов, рассматривая человека в странном белье.
– Я уж подумал, просто на слабоумного наткнулись, а оно вон как.

Если анархист хоть что-то понимал, то Катрин оставалась в полном недоумении. Гражданин, взятый следовательской группой, оказался невысок ростом и ликом невыразителен. Невзирая на свою подчеркнуто иудейскую манеру речи, на еврея он не слишком подходил. Скорее, довольно бездарно под одессита косит. Но подозрения Дугова насчет слабоумия пленного едва ли имели под собой основу - взгляд обладателя трусов вполне разумный и даже ехидный, разговаривает нагло. Хотя сами трусы...

Наглость неизвестного гражданина и форма его одежды беспокоили шпионку больше всего. Нормальным людям свойственно выражать некоторую обеспокоенность, когда их в ночное время сшибают с ног и грозят маузером. А этот чувствует себя в полной безопасности, словно сидит на диване и сериал со спецэффектами смотрит. Труселя, опять же... пламенно-шелковые, тоже нарочитые, сериальные?

– Вы меня некошерно смущаете, тетечка Катя, - молвил трусовладелец и запахнул халат.
– Раз я уж руки опустил, может, в апартаменты пройдем и поговорим как деловые люди?

– Пройдем, - согласилась Катрин.

Москаленко кивнул одному из бойцов - тот остался на лестнице, остальные гости прошли в гостиную.

Апартаменты шпионке не понравились: насвинячено, будто бригада "левых" гастарбайтеров квартировала. Нет, бутылок-стаканов не видно, но все пыльное, в крошках, следах от чашек-тарелок, отпечатки ботинок и на паркете, и на смятых газетах. Да, следят за политическими событиями господа гастарбайтеры, и спорту не чужды - в дверях покачиваются криво прикрепленные спортивные кольца. Физкультура это похвально, еще бы квартиру проветривали - на здешний аромат несвежих носков спортинвентарь цеплять даже надежнее, чем на дверной косяк.

– Присаживайтесь, теть Кать, - хозяин радушно сгреб с половины круглого стола бумаги и консервные банки.
– И вы, товарищи, садитесь, ой вэй, не стесняйтесь.

– А почему "тетя", а, внезапный племянничек?
– поинтересовалась Катрин, носком сапога откатывая под диван яркую жестянку. Консервированным персикам со значком Евросоюза здесь нечего делать ни в каком качестве.

– Так вы неимоверно древняя, - охотно пояснил обитатель сытых трущоб и кинул себе в рот печеньку из початого пакета.

Катрин приподняла бровь. Видимо, даже краткое пребывание в концентрированно-революционном периоде сказывались на внешности шпионки не лучшим образом. Вот же и тетечка, да еще "древняя".

– Я не в этом смысле, - засмеялся таинственный грубиян.
– Выглядите вы даже кошернее, чем рассказывают. Я об истинном годе прописки и обстоятельствах вашего ветвистого жизненного пути.

– Ну, спасибо, что не бабкой именуете. Сами-то вы, знаток обстоятельств, кем будете? Как-то неудобно, знаете ли, обращаться, - занимать место за столом Катрин не спешила. Штабс-капитан и Дугов сели, но прятать револьверы не торопились. Прапорщик и бойцы скромно стояли в дверях, блокируя все три выхода из гостиной. Но что-то особого спокойствия за тылы и общую обстановку шпионка пока не испытывала. Наоборот...

– Дико извиняюсь, сразу не представился, - ситуация явно доставляла немалое удовольствие хозяину квартиры.
– Бен Ганн, полит-координатор.

– Насчет координации не знаю, а так не похож. Мелковат для пирата, - заметил начитанный Дугов.

– В восемнадцатом веке люди вообще были мельче, - возразил, перестав улыбаться, трусовладелец.
– И потом, я Ганн - через два "н". Такой вот орфограф, нате вам.

– В "Бенн" тоже двойное "н"?
– педантично уточнил штабс-капитан, открывая записную книжку и доставая карандашик.

– Ой вэй, к чему эта бюрократия?
– ухмыльнулся Ганн.
– Конечно же, партийная кличка. Но ношу ее так давно, что аусвайсовое имя забыл. Да и знают меня только по партийному сетевому имени. Я - профессионал!

– И к какой партии изволите принадлежать, господин Ганн?
– записывая, осведомился Лисицын.

– Товарищ Ганн! Не делайте мне на нервы, я строго "товарищ"!
– бурно поправил профессионал...

Катрин подумала, что клоун весьма обидчив. В этом не наигрывает. Может, все-таки псих? Вон, ботинки на босу ногу, по полу сквозит, ступню о ступню трет как увлеченный баловством мальчишка.