* * *

На КПП Смольного товарищ Островитянская немедленно убыла на проверку "как цветочки", а Катрин и анархисту пришлось убеждать часовых, что штабс-капитан нужен для переговоров, пропуск он имеет, и вообще, был бы он шпионом так переоделся и усы перестриг. Наконец, следователей пропустили, злой товарищ Дугов высказался в том смысле, что с революционной дисциплиной не все еще гладко. Прошли на третий этаж, анархист убежал узнавать куда делся пулемет, а оставшаяся половина группы осталась курить в коридоре и привлекать ненужное внимание. Вооруженных людей здесь хватало и смотрели они на Лисицына крайне неприветливо.

– Есть предчувствие, что меня сейчас и расстреляют, - обронил штабс-капитан, сосредоточенно затягиваясь.

– Ну что вы, рано еще, - успокоила Катрин.
– Вот через полгода, годик...

– Я уже заметил: вы с Людмилой - большие оптимисты, - мрачно кивнул офицер.
– Сейчас многие делают вид, что знают больше, чем говорят. А другие, наоборот.

Врать Лисицыну не хотелось, а что сказать утешительного, шпионка не знала.

– Курить - здоровью вредить!
– мелодично, но громогласно объявили на весь коридор.
– Товарищи, дайте хоть воздуху дыхнуть, работать же невозможно!
– призвала товарищ Островитянская, разгоняя дым взмахами немаленькой прокламации.
– Мезина, я долго ждать буду? Берем делегата офицерства и бегом в мой кабинет!

– Куда?!
– изумилась Катрин.

Оказалось, офисное помещение напористая оборотень успела выбить: в дальнем конце коридора, но вполне себе просторная комната, и даже табличка с названием "Общ.орготдел" на дверь уже прибита, хотя и кривовато.

– Поправь, Катя, а то я не достаю, - распорядилась товарищ Островитянская, заводя офицера внутрь.
– И соседям заодно приколоти, а то неудобно перед товарищами.

Пришлось прибивать таблички к окружающим дверям, в "Секции гужевого снабжения" еще и высказали претензии: отчего это в последнюю очередь ими занялись? Катрин заверила, что не все таблички распечатаны - стратегического картона не хватает.

В кабинете "Общего орготдела" деятельная Лоуд проверяла телефон:

– Работаете пока. Большие проблемы у нас со связью. Режут провода правительственные мерзавцы, будто поможет такая манера власть удержать. Напрасные надежды, господин Лисицын, вы им так и передайте!

– Непременно передам. Но это не я режу, у меня и клещей нет, - отрекся штабс-капитан.

В кабинет вперся Колька, с чайником, хлебом и накрытой тарелкой, доложил, что масла дали много, а хлеба мало - не привезли еще ночной.

– Не время чревоугодничать, - напомнила товарищ Островитянская.
– Садись, пей-ешь, будь готов к немедленному выезду. А нам нужно ближе к делу. Где, чертт его возьми, наша анархическая составляющая и этот проклятый пулемет?!

Анархическая составляющая влетела со свертком из шинельного сукна и в сопровождении целого хвоста специалистов. Сразу стало шумно, людно, все немедленно закурили.

– Катя, не стесняйся, изучай вооружение, - командовала товарищ Островетянская, освобождая место на столе, сгребая бумаги, вазу с гвоздиками и иное, необходимое для функционирования "Общ.орготдела".

Лежащий на сукне МР-40 от своих многочисленных родственников ничем не отличался. Катрин проверила магазин - пуст. От ствола шибало гарью, сразу ощущалось, что стреляли недавно. Возиться с оружием под взглядами десятков глаз было не очень приятно, но тут дело понятное.

– Полагаю, вполне очевидно, что оружие было ночью в работе, - сказала шпионка, снимая ствольную коробку.
– Не мешало бы смазать, а так во вполне исправном состоянии. Маркировка деталей видна, остальные надписи забиты и зашлифованы - это тоже отлично заметно. Снимали надписи определенно не вчера, следовательно, готовилось оружие заранее. В остальном можно сказать, что модель редкая, но не уникальная. Но это явный след, товарищи. Нужно по нему идти.

– Это точно немецкая модель?
– спросил кто-то.

– Исполнение, материалы и форма характерные. "Люгер-Парабеллум" так и напрашивается этому стволу в родичи. Какие сомнения?

– Скорее, уточнение. Эта деталь под стволом - она для чего?

– Опорная шина с крюком. Для стрельбы из амбразур, смотровых щелей броневиков и прочих специфических укрытий.

Распахнулась дверь, вошел порывистый человек - жгучий брюнет, с уже тронутой сединой шевелюрой. Пожал руку товарищу Островитянской:

– Работаете? Есть ли успехи?

– Есть, Лев Давидович, но коренного перелома в расследовании пока добиться не удалось.

– Постарайтесь, товарищ Людмила. Еще сутки, и все будет сокрушено безо всяких там переговоров и компромиссов!
– Лев Революции с вызовом глянул на штабс-капитана.
– Так и запомните: не мы это начали, но мы закончим!

Председатель Петросовета перевел взгляд на полуразобранный пистолет-пулемет и брезгливо указал на него пальцем:

– На какие только ухищрение не идет международный милитаризм, в своем желании продолжить бессмысленную и кровавую бойню! Ничего, очень скоро такие пулеметы окажутся в руках германского пролетариата и застрочат в нужную сторону!