— Отцу ребенка можно и сообщить.

— А можно и не сообщать. Прости, Жень, я устала и хочу отдохнуть.

Элина ушла в соседнюю комнату с тяжелым сердцем. Она старалась не думать о ребенке, которого скоро из нее вытащат по куску, как о малыше, сынишке или дочке. Что же она наделала. Вновь.

Глава двадцать восьмая

Дело не в дороге, которую мы выбираем; то, что внутри нас, заставляет нас выбирать дорогу.

О. Генри «Супружество как точная наука»

Черные тени собак сновали из стороны в сторону между сотен адских огней, ласкаемые болью сгоравших в них душах грешников. Эти собаки ели на завтрак черные сердца людей, поданные с гарниром из желчи и ярости, щедро приправленные неконтролируемой злостью и раздражительностью. Они любят этот вкус. Вкус человеческих пороков. Самый горький из всех вкусов.

Их лай тревогой проникал в сознание, расшатывая этот тонкий мост между реальностью и вымыслом. Мост, что был не толще ослабленного, ломкого волоса, раскачивался, потрескивая неумолимостью падения. Последние петли, удерживающие его и собак над пропастью Преисподней, треснули.

Алекс вырвался из шершавых рук кошмаров, которыми они передушили не одного человека. Эти сны, каждый раз становившиеся все более мрачными и страшными, прикладывали к его лицу отравленный платок, как только он ложился спать. А потом начался фестиваль… Кровожадное скопление «лучших» качеств его души, что вставали в ряд, точно продажные женщины у трассы, и зазывали вернуться. Или хотя бы остановиться на чуть-чуть, потрогать их черствые телеса, послушать их ядовитые голоса, вспомнить то, что когда-то составляло его самого.

— Интересно, эти собаки — папаша и Туманов? — прорычал мужчина, откидывая подушку.

Подушка стала тем близким человеком, который посреди ночи успокаивал его, собирал его слезы и пот, шептал на ухо, что чудовище не живет под кроватью.

Чудовище живет в нем самом.

— Больше никакого долбаного сна. Закуплюсь к черту энергетиками и кофе и перестану спать, — ругался он, направляясь в ванную.

Сон перестал быть тем явлением, о котором он знал раньше. Сон стал темной лошадкой в безжизненной пустыне его жизни. Лишь комья брошенного там когда-то мусора перекатывал по разбитой, сухой дороге ветер. Холодная вода принесла стухшую свежесть, опалила слишком горячей прохладой.

Он даже не решился смотреть в зеркало. Морщины, о которых он и не подозревал, повылазили сорняком на цветастой клумбе. Жесткая щетина, усиливавшая его сходство с представителями помоек Питера, колола даже изнутри. Зубы, которые он перестал регулярно отбеливать, пожелтели. Тело стало другим: мышцы постепенно уходили, расчищая дорогу для костей и кожи, что больше не была в тонусе. Похоже, он становится обычным человеком.

— Ну хоть не уродом, — ухмыльнулся Алекс, доставая банку из-под кофе.

Что такое нормальная жизнь? Кажется, он никогда не знал ответа на этот вопрос. Был богатым, все имеющим, могущим все себе позволить — казалось, что счастье где-то за бортом его золотой яхты, прячется где-то за территорией особняка, забитого шедеврами живописи и литературы. Плечи мужчины сутуло поникли: он разбазарил на всяких сомнительных аукционах драгоценнейшие вещи!

И самой главной вещью, которую он отдал кому-то за бесценок, была его собственная жизнь.

Сам себе. Сам себе он втюхал эту дешевку с истекающим сроком годности! Свой личный сутенер, продавший себя себе же, как какую-то бракованную шлюху. Слишком долго он скитался по грязным борделям ненависти, шатался по гниющим притонам себялюбия, обтирал подпольные казино, ставки в которых были чрезвычайно высоки. И он проиграл.

Растворимый кофе забулькал смущением, когда ложка вторглась в его брюхо, размешивая в нем сахар. Звонок в дверь дал ему шанс остыть.

— Кто приперся в такую рань, — процедил Алекс, даже не смотря в глазок. — Наталья Владимировна? Но мы же договаривались на половину двенадцатого…

Женщина учтиво кашлянула, и он додумался глянуть на часы. Время молниеносно утекает слизью через решетки сточной канавы нашей жизни, когда остается только сожаление.

— О, черт, — вздохнул мужчина, — почти двенадцать.

— Я даже опоздала.

— Прошу прощения. Проходите на кухню.

Хозяйка квартиры прошла в указанном направлении, а Алекс бросился в комнату искать деньги за квартиру. Дурацкий сентябрь. Настал так быстро! Все стало происходить так быстро: полдень наступает на пятки, а он даже не замечает, барахтаясь в своих ночных кошмарах; осень раздает тумаки лету, а он и не замечает повисшей в воздухе тяжести будущих дождей и гроз.

— Александр, у вас все хорошо? — спросила Наталья, пересчитывая деньги. — Выглядите уставшим или больным.