— Коль, — бросилась Белль к дочери, но Румпель её опередил.

— Смотри на меня, Коль, — говорил он, зажав её маленькие ручки в своих. — Не бойся! Это нормально. Просто у тебя есть дар, который ты не умеешь использовать и контролировать. Когда мы пересечём границу Сторибрука, то сила твоя только возрастёт. Но не бойся, смотри на меня. Только на меня и никуда больше. Поняла?

— Да, — кивнула Коль, — Поняла. Только на тебя и никуда больше.

— Много ли детей в Сторибруке открыли в себе такой талант, капитан? — спросил Голд, не отрывая глаз от дочери.

Крюк не спешил с ответом. Не хотел отвечать.

— Говори, — приказала Белль.

И тут обнаружились новые подробности. Пропали не только Эмма с Реджиной, но ещё шесть детей с магическими способностями, а весь Сторибрук теперь был полон такими вот юными дарования, будто наступила новая эпоха магии. Среди пропавших были Робин Гуд и маленький Лиам Джонс, сын Киллиана и Эммы.

— Белль, разворачивай корабль, — сказал Голд.

— Нет, — возразила Белль, — иначе ты умрёшь. Мы рискнём.

— Белль…

— Я сказала «нет»!

— Пап, мама права, — поддержала Коль. — Пожалуйста, не надо.

— Я могу пожалеть об этом… — сдался Голд.

— Ты не сможешь пожалеть об этом, если умрёшь, — жёстко подчеркнула Белль.

Она не верила, что Голд действительно может умереть, не сейчас, но боялась ужасно. Боялась не только за него, но за всю свою семью. Однако страху сейчас было не место в её сердце, он мешал, а потому Белль мысленно избавилась от него.

На границе со Сторибруком дар Колетт проявил себя в полной мере: её буквально переполняла магия. Белль помнила, что было однажды с Эммой, и с ужасом ждала последствий, но Колетт каким-то невиданным образом справлялась. Не без помощи Румпеля, конечно. Он смотрел ей в глаза и рук не разжимал, даже когда её пробудившаяся магия била по нему. Вот тут-то Белль и перестала верить, что он не умрёт, потому что это было слишком даже для него, с его стойкостью и способностью к выживанию. Она не сильно ошиблась, ведь, ступив на пристань в Сторибруке, Голд потерял сознание, а Колетт лопнула парочку фонарей, и под парочкой стоит подразумевать пару десятков.

— Папа! Папа! — Колетт плакала, но трогать Голда боялась, потому что теряла контроль над собой.

Стёкла портовых построек разлетелись во все стороны.

— Коль… — Белль сжала девочку в объятиях и получила магический удар. — Успокойся! Всё будет хорошо. Ты сможешь.

Боль сковала её тело, залезла внутрь, ползла паразитом по её венам, проникла в самое чрево, где был её ребёнок. А был ли после этого? Но даже тогда, бессильная, она не позволила страху закрепиться в своей душе.

— Адам! — позвала она, — Адам!

Адам, бледный перепуганный зайчишка, осторожно приблизился.

— Адам, ты должен дойти до лавки и взять оттуда коричневый ящик, — сказала Белль. — Ты сразу поймёшь какой. Он на самом видном месте. Этот человек поможет тебе.

— Я…постараюсь, но как я открою лавку и где её искать?

— Лавка не на ключ закрыта и доступна теперь только тебе. Этот человек пойдёт с тобой, — пояснила Белль и кивнула на Крюка, а потом повернулась к Крюку и угрожающе добавила, — если что-то с ним случится, и вы не вернётесь в течение получаса, то клянусь, Крюк, я найду тебя и убью.

Крюк кивнул и удалился вместе с мальчиком. Колетт тем временем сияла, как медуза в темном океане, как светлячок в ночи, и чем сильнее она сияла, тем больнее было Белль, но она не разжимала рук, не отпускала дочь и продолжала ей говорить, что всё будет хорошо, хотя сама уже в это «хорошо» не верила. Голд лежал на пирсе без чувств. Белль, однако, успокаивала себя тем, что он дышит, судя по тому, как приподнимается его грудь. Но не исключено, что она просто себя успокаивала. Она и сама чувствовала, что скоро так же свалится на пирсе без сознания, а потом они оба здесь умрут. Блестящая перспектива вырисовывалась, просто блестящая. За одну ночь все кошмары, о которых могла подумать Белль, воплотились в жизнь, а также те, о которых она не могла подумать. Адам и Киллиан вернулись, к счастью, вовремя. Под диктовку Белль Адам открыл ящик и нашёл там нужный эликсир, а дальше она не помнила ровным счетом ничего, и очнулась уже в спальне, в своей старой спальне в особняке Голда.

— Привет, — раздался голосок Колетт. — Как ты?

— Коль, — улыбнулась Белль, — я рада, что ты больше не сияешь, как рождественская ёлка.

— Да, — рассмеялась девочка, — я тоже.

— И я, — сказал Румпельштильцхен.

Он стоял на пороге, облокотившись на дверной косяк.

— Я, пожалуй, вас оставлю, — улыбнулась Коль, обняла маму и убежала, обменявшись по пути парой условных сигналов с Румпелем.

— Ты жив, — облегчённо произнесла Белль. — А как все остальные? Альберта забрали с корабля? Где Адам? И…

— Тише, тише. Не двигайся, — Голд присел на краешек кровати. — Всё хорошо. Адам и Альберт спят. Способности Коль я ограничил и буду возвращать по чуть-чуть каждый день, так что это не проблема. Но главное, что ты полностью в порядке.

— Полностью? — переспросила Белль и невольно коснулась своего живота.

— Полностью, — улыбнулся Голд.

— Откуда знаешь?

Голд щёлкнул пальцами, и шторы раздвинулись, впуская в комнату свет. Вечернее солнце било в глаза. Белль зажмурилась.