Было ещё кое-что, за что, наверное, все Голды без исключения любили мисс Дэвис. Она однажды случайно спасла Румпелю жизнь. Как-то Голд должен был лететь в Чикаго, а Сюзанн ошиблась со временем и озвучила ему неправильную информацию, и Голд опоздал на посадку. Самолет упал через полчаса после отправления и почти все, кто был на борту, погибли. Сюзанн, которая ждала увольнения, получила премию, а Белль при следующей встрече обняла её и не отпускала минут пять. Забавно, что эта была её единственная ошибка за все шесть с половиной лет работы с Голдом.

Комплекс героя Белль нашёл свое воплощение и в Нью-Йорке. Кое-как смирившись, что её супруг работает на Корпорацию Зла, она решила помогать людям, и подобно многим идеалистам из реального мира, страдающие излишним героизмом, она ударилась в активную благотворительность.

— Я решила заняться благотворительностью, — объявила она как-то раз Румпелю.

— И кого же ты будешь спасать? — скептически сказал Голд. — Африканских беженцев? Бродячих псов? Гризли в Йеллоустонском парке? Что там сейчас модно?

— Людей, — сказала Белль, — местных людей.

— Если их и нужно спасать, то только от самих себя, — отметил Голд. — Это пропащее дело, Белль. Ты и так делаешь отличную работу, продавая людям кофе и книги. Это многих спасает.

— Ты не поймёшь. Я просто хочу сделать что-то действительно полезное.

Делать что-то действительно полезное оказалось очень непросто. Вся система была гнилая насквозь. Средства, которые должны были идти на помощь людям, просто пропадали где-то или надолго зависали, большая половина продуктов и вещей были противопоказаны к употреблению, а всё самое ценное многие благотворители присваивали себе. К тому же спасаемые сами не шибко хотели быть спасенными, будто им нравилось жить на улице, греться у подожжённых мусорных баков и спать под теплотрассой. Один раз от одного такого она едва ушла живой и поспешила, испуганная и разбитая.

— Белль, что случилось? — бросился к ней встревоженный Румпель, взял под руку и усадил на диван, — Белль?

Она всё рассказала, как могла. Он не вымолвил ни слова о своей правоте, не высказал немедленной готовности отправиться на поиски и отомстить, а просто остался рядом, за что она была ему бесконечно благодарна. Румпель обращался с ней особенно бережно в тот вечер, как с ребёнком: помог умыться, отнёс в спальню, раздел и сидел рядом, пока она не заснула. Перед этим он заставил её дать обещание, что она больше не будет подвергать себя опасности, и Белль охотно на это согласилась.

После данного инцедента Белль впала в депрессию, из которой, казалось, ничто не сможет её вывести. Но вот как-то раз, апатично валяясь на диване и позволяя Адаму и Коль благополучно стоять на ушах и вытворять всякую ерунду, она услышала звук открывающейся двери и скулёж. Она пошла навстречу этим звукам и увидела Голда со щенком бассет-хаунда в руках.

— Увидел знакомое лицо и не смог пройти мимо, — пошутил Румпель.

И Белль впервые за три недели улыбнулась. Она взяла щенка на руки. Бежево-белый, тёплый, бархатный, он смотрел на неё большими печальными тёмными глазами. «Хороша же у меня рожа, раз на тебя похожа» — подумала Белль, прижимая щенка к груди.

— Ты знаешь, в нём есть что-то и от тебя, — сказала она Голду. — У него есть имя?

— В паспорте написано, что Тьери, — Голд достал свёрнутый документ из кармана и продемонстрировал верность своих слов.

— Значит ты Тьери, — ласково проворковала Белль и взглядом поблагодарила Румпеля.

Следующие недели и даже месяцы Белль занималась спасением щенка от детей и в этих хлопотах сумела рассеять своё разочарование. Позже её спасательная деятельность в Нью-Йорке ограничилась только перечислением денег в различные фонды.

Весной 2020 года Белль позвонил Мо. Он хотел встретится с ней, даже упрашивал вернуться, но Белль была непреклонна. Всё же, после того как Мо позвонил десятый раз, она сдалась и пригласила его в Нью-Йорк. Голду это, конечно, не понравилось, но возражать он не стал. Мо приехал на день раньше оговорённого, взял такси и в десять утра уже стоял у неё на пороге.

— Белль, — улыбнулся Мо, — хорошо выглядишь.

— Здравствуй, папа, — Белль заключила его в объятия. — Ты тоже. Проходи.

Наливая ему чай, Белль осведомилась, почему он приехал раньше, но не сумела добиться внятного ответа.

— Ты одна? — спросил Мо, оглядываясь вокруг.

— Да, — улыбнулась Белль. — За Адамом нужно сходить к четырём, а Румпель с Коль будут вечером.

— Значит Нью-Йорк?

— Да, Нью-Йорк, — вздохнула Белль.

Внезапно поступил звонок на домашний, но звонящий сразу перевёл разговор на автоответчик.

Белль получила следующее сообщение:

«Привет, мам. Я улетела с папой в Калифорнию. Буду каждый час присылать тебе фото. А ночью не буду. Потому что буду спать».

Это был первый из знаменитых «виноватых» звонков Колетт Голд. Каждый раз, когда девочка думала, что делает что-то, что могло не понравится Белль, она оставляла такое сообщение. Их Белль получила уйму, так как Коль была совсем не подарком. Некоторые особенно грели ей душу, да так грели, что она начала эти записи коллекционировать.