— Возможно, Саске, тебе не очень понравится то, что я сейчас сделаю, — прежде, чем Саске успел среагировать, Мадара коснулся Проклятой Печати на его шее. Наконец поняв замысел предка, Итачи приготовился и, стоило Мадаре извлечь из парня сгусток энергии, на глазах начавший принимать облик Орочимару, пронзил его мечом, сотканным из колышущейся, словно от ветра, чакры.

— Итачи!.. — прохрипел Змей, в глазах которого злоба и ненависть причудливым образом смешивались с восхищением. — Значит, меч Тоцука был всё это время у тебя…

— Печать, — тихо произнёс Итачи. Его Сусано отвёл назад руку — и призрачный клинок втянулся обратно в сосуд, из которого вышел, утащив с собой и осколок души Саннина.

— Это и есть Орочимару? — с минимальным любопытством спросил Мадара; Итачи кивнул. — Что ж, эту его часть ждёт вечное пребывание в мире гендзюцу. Видишь, Саске? — он повернулся к подопечному, после неожиданного извлечения тяжело дышавшему. — Меч Тоцука сам по себе является мощнейшей печатью, пленяющей душу жертвы и уже никогда не отпускающей её из иллюзии.

— Это… очень сильная техника, — проговорил Саске, невольно потирая шею, с которой исчез Джуин.

— Это точно, — усмехнулся Мадара. — А теперь — Зеркало Ята.

— Мадара-сан… — начал было Итачи, прекрасно понимая, что сейчас последует.

Но предок проигнорировал его слабый протест; он стремительно сложил печати и втянул носом воздух.

— Катон: Гока Месшицу.

Мощнейший поток огня обрушился на землю, сжигая лужи, снег и камни, и на алый Сусано, но тот укрылся щитом из не имеющей чёткой формы энергии. Когда Мадара завершил атаку, площадка на десятки метров перед ним была выжжена дотла; нетронутым осталось лишь то место, где стоял Итачи.

— Если меч Тоцука — совершенное оружие нападения, то Зеркало Ята — абсолютная защита, — наставительно сказал Мадара Саске. — Этот щит в состоянии защитить практически от всего, даже от таких вещей, как Аматерасу.

— Верю на слово, — быстро сказал Саске, заметивший, похоже, обречённый взгляд брата.

— Ну хорошо. Спасибо за демонстрацию, Итачи.

— А вы покажете нам свой Сусано? — прекратив технику, спросил Итачи, подавляя уже подступавший к горлу кашель.

Глаза Мадары сверкнули. Оставив молодых шиноби стоять на ещё целом клочке земли, он вышел на центр выжженного пространства. Холодная синяя аура за миг сформировала скелет Сусано, который Итачи уже приходилось видеть при далеко не самых приятных обстоятельствах; кости покрылись мышцами, затем бронёй — но трансформация на этом не остановилась. Напротив, Сусано одной из рук опёрся на землю… и поднялся на ноги.

— Ничего себе, — проговорил Саске, высоко запрокидывая голову.

Поражённый, Итачи молчал, способный лишь смотреть на эту невероятную, запредельную, безумную технику. Лазурного цвета Сусано, гигантский, в разы больше обычного, состоял из двух воинов, слившихся в области позвоночника; каждый из них имел собственное лицо и сжимал в правой руке по длинному волнистому мечу. А затем это существо, этот демон облачился в доспехи, приняв вид тенгу из легенд.

— Узрите, — громко, величественно произнёс Мадара, с высоты головы своего создания глядя на застывших потомков, — завершённую форму Сусано.

— И Первый против этого сражался, это победил? — проговорил Саске. — Я начинаю его уважать.

Но Итачи вновь не сказал ничего. Он вспомнил свой разговор с Мадарой, когда они обсуждали способы пробуждения Мангекью и зависимость от этого его силы. Тогда Итачи спросил у предка, как же он смог обрести Сусано.

«Если тебе когда-нибудь доведётся увидеть его максимальную форму, ты поймёшь», — ответил Мадара тогда.

И Итачи действительно понял.

«Изуна, — подумал он, непроизвольно сжимая края рукавов куртки. — Брат, который будет с Мадарой всегда».

— Эту технику видели единицы, — развеяв Сусано и спрыгнув к потомкам, сообщил Мадара, — а выжил из них только Хаширама.

— Это просто невероятно, — тихо произнёс Саске, всё ещё находившийся под глубоким впечатлением от увиденного.

— И это — то, к чему вам обоим нужно стремиться, — отозвался Мадара, отводя с глаз растрепавшуюся чёлку.

Лёжа на кровати в своей комнате, Итачи снова и снова прокручивал в памяти утреннюю тренировку. В нём сейчас проснулась тяга к знаниям, ко всему новому и интересному, за которую в своё время так хвалили его и в Академии, и уже после, когда он стал полноправным шиноби. Итачи размышлял, хватило бы у него умения, сил, таланта, чтобы создать завершённую форму Сусано — но он тут же отвечал себе: нет. Для техники такого уровня нужен Вечный Мангекью, иначе слепота неизбежна, а его глаза по праву принадлежат Саске. «У него получится, — с удовольствием и теплом думал Итачи. — Брат и в самом деле имеет потенциал куда больший, чем мой собственный, а Мадара и стремление ни в чём не уступать Наруто-куну помогут ему этот потенциал развить…»

Лёгкие пронзила боль, и Итачи, резко сев, закашлялся. Дышать становилось всё труднее, кровь уже покрыла подбородок и стала стекать на одежду, но Итачи не паниковал — знал, что его час ещё не пробил. Он терпеливо дождался, когда закончится приступ, после чего достал из тумбочки жестяную коробку с медикаментами и методично проглотил несколько пилюль, которые Сакура дала ему для подавления визуального проявления симптомов болезни. Вздохнув полной грудью, почти свободно, Итачи поднялся с кровати и, захватив с собой чистую водолазку, направился в ванную, чтобы умыться.