Смерть не страшила Итачи. Он шёл к ней на протяжении многих лет, как к вожделенной цели, и был готов умереть ради того, что считал правильным. Единственное, что печалило — то, что он не сможет увидеть, как Саске станет сильнейшим воином в истории клана Учиха, как Наруто займёт пост Хокаге, о котором так мечтает, и друзья вместе приведут Коноху к процветанию, как сложатся отношения Дейдары и Хинаты, и что за путь выберет подрывник по возвращении домой.

Подняв голову от раковины, Итачи посмотрел на себя в зеркало: смертельная бледность, тёмные круги под глазами, тусклыми, уже утратившими тот блеск, что отличал их когда-то. Эти глаза могли бы принадлежать старику — столько спокойствия, мудрости, покорности судьбе в них было, — и очень неестественно смотрелись на молодом лице с редкими, тончайшими полосками первых морщин. Сильное тело, крепкие мускулы — но больные лёгкие, подписавшие всему организму смертельный приговор. Живой, деятельный ум — но что он может, когда человек умирает?

Презренная беспомощность. Что толку быть гением, когда не можешь сделать ничего? Так было и с восстанием клана: он мог только наблюдать и плыть по течению, не в состоянии придумать, как спасти семью. А Шисуи смог. Не вмешайся тогда Данзо, он подавил бы мятеж на корню, и Итачи не пришлось бы идти на крайние меры. И почему его, а не Шисуи, называли в клане непревзойдённым гением?..

Смерть и в самом деле единственный выход. Единственный шанс хоть что-то сделать в своей жизни правильно. Передать Саске всю свою силу — лучшее, что он может не только как его старший брат, но и как Учиха Итачи, шиноби, до сих пор оставшийся верным сыном Конохи.

«Итачи, у нас сейчас собрание в Тайной комнате, мм».

«По какому поводу?» — уточнил он, вытирая полотенцем мокрое лицо.

«Не в курсе, предкам опять приспичило, — беспечно отозвался Дейдара. — Мы с Хинатой, когда гуляли, столкнулись с Первым — он сказал, что это срочно».

«Хорошо, сейчас приду», — мысленно кивнул Итачи и натянул водолазку.

Прихватив с собой пергаментный свиток с переводом главы, которую они с Дейдарой обсуждали утром, Итачи вышел в коридор. На своём пути ему не повезло столкнуться с Долорес; взяв его под руку, генеральный инспектор минут десять говорила о том, как сильно её беспокоит благополучие студентов и выработка у них верной жизненной позиции. Такой промывкой мозгов преподавателей она занималась регулярно, но из «преподавателей по обмену» доставалось обычно только Итачи — Сасори всякий раз с безукоризненной вежливостью, скрывающей язвительность, избавлялся от Долорес, а Анко просто ретировалась, едва завидев в коридоре розовое пятно.

Тонкий голосок с придыханием был как всегда отвратителен, и расставался с Амбридж Итачи уже с болящей головой. Впрочем, это были сущие мелочи, Итачи просто откинул их и вскоре уже спустился по трубе и миновал тоннель, ведущий в Тайную комнату.

Как оказалось, даже несмотря на задержку, он ничуть не опоздал. Ещё не все шиноби собрались в древнем зале, однако по настроению присутствующих было понятно: произошло что-то серьёзное.

— А, Итачи, — когда он подошёл, кивнул Хаширама. — Только тебя и ждали.

— Только меня? — Итачи удивлённо вскинул бровь. — А как же остальные?

— Больше никого не будет, — произнёс Мадара, прямо-таки прожигая его взглядом.

Итачи снова посмотрел на всех собравшихся — серьёзных Первого и Второго Хокаге, почти что раздражённого Мадару, хмурого Саске, сосредоточенную Сакуру, упорно глядящего куда-то в сторону Дейдару, руку которого крепко сжимала Хината, — и в душу его закралось нехорошее предчувствие. Положив свиток с переводом на стол, стоявший вплотную к одной из стен беседки, он повернулся к товарищам.

— И какова причина собрания?

— Ты — наша причина, — ответил брат. — Ты и твой план умереть.

Нахмурившись, Итачи перевёл взгляд на Дейдару.

— Не надо так на меня смотреть, — буркнул тот. — Да, я рассказал всё Саске, но это было правильно, мм.

— Правильно, — поддержала его Сакура. — И я жалею, что поддалась на твои уговоры и с самого начала не сделала это.

— Вам вовсе не нужно вновь жертвовать собой, Итачи-сан, — мягко сказала Хината.

— Я придерживаюсь иного мнения, — ровно ответил он, вернув утраченный на миг абсолютный контроль над эмоциями. — Преступления, совершённые мной, заслуживают наказания, и медленная смерть от болезни, я считаю, вполне соответствует тяжести…

— Если б ты знал, как мне осточертела твоя постоянная ложь, Итачи, — процедил Саске. — Не пытайся оправдать всё угрызениями совести, я знаю, что ты задумал: отдать мне свои глаза. Ты понимаешь, что я ни за что не приму такой подарок, но считаешь, что, умерев, просто не оставишь мне другого выбора.

— Саске…

— Я больше не позволю тебе сбежать, брат! — яростно выкрикнул Саске, сжимая кулаки. — Ты больше не предашь меня и не бросишь, иначе — клянусь! — я не успокоюсь, пока не уничтожу твою драгоценную Коноху!

— Осторожнее, юный Учиха, — прорычал Тобирама, опасно прищурившись.

Но Саске было плевать на него; он не отрывал от брата горящего, полного угрозы и мольбы взгляда — и Итачи, не выдержав, опустил глаза.

— Я потерянный человек, Саске, с кровавым прошлым и без какого-либо будущего, — тихо произнёс он. — Ты не должен ради меня отказываться от силы Вечного Мангекью.

— Почему же сразу отказываться? — вступил в разговор Хаширама, с теплой улыбкой наблюдавший за Учихами. — Мы с коллегами, — он хлопнул по плечам стоявших рядом Тобираму и Мадару, в ответ очень похоже скривившихся, — придумали тут кое-что на досуге. Вернее, задумка эта у нас была уже давно, да вот всё шанса не было проверить гипотезу.