— Не унывай, мужчина! — вдруг весело выкрикнул гостеприимный хозяин, как бы читая мысли Жоржи. — Все уладится! Давай-ка теперь загоняй машину во двор, а то кто его знает, что может случиться за ночь…

Жоржи обошел разгруженную машину, еще раз осмотрел рессоры и, убедившись в том, что они подвели, сел в нее и через несколько минут стоял уже за штабелями дров. То, что ему не уехать сегодня, было ясно. Да и ничего лучшего в этом случае придумать тоже нельзя. Промокший за день, он уже дрожал от озноба. За стеклом машины по-прежнему шумел дождь. Бежали мелкие по склонам ручейки, размывая глинистую дорогу и устремляясь в низины…

С наступлением ранних сумерек в горах становилось тошно от промозглого порывистого ветра.

В деревне в эти часы то здесь, то там на изгибах длинной дороги уже вспыхивали мерцающие огоньки, маня к домашнему очагу и уюту.

— Порядок! — сказал хозяин с сознанием выполненного долга, закрыв ворота и ведя своего случайного гостя в дом. — Ничего, парень, сейчас погреем кости.

Жоржи ничего не ответил. Шел он следом с ленцой обреченного: холод и голод так въелись в душу, что ворочать языком было лень.

Они поднялись по деревянной лестнице на широкую веранду и, отряхнувшись здесь, вошли в дом, где пахло сухими дровами и каминным дымком.

— Есть тут живые? — весело крикнул хозяин в пустоту комнаты, шаркая мокрыми ногами у порога.

Вскоре за дверью боковой комнаты послышался голос. Потом из нее выглянула полная женщина, должно быть хозяйка, и жестом руки пригласила мужчин в комнату, где в камине занимался огонь.

Мужчины вошли. Сняв головные уборы и повесив их на стене на проржавевшие гвозди, опустились на низкую скамью у камина.

— Ладо, может, ты добреешься? — сказала хозяйка и увлекла его с собой в соседнюю комнату.

Оставшись наедине с собой, Жоржи достал промокшие сигареты и принялся их просушивать у огня. С мокрой одежды стекала вода прямо под ноги; пригретое костром тело оживало, разливая сладостную негу полудремы. Чтобы не уснуть, Жоржи взял одну из сигарет и, оглядываясь по сторонам, стал ее раскуривать. И очень удивился, когда в глубине комнаты увидел девушку с вязаньем на подоле. Жоржи чуть-чуть привстал и поклонился ей, на что девушка ответила кивком, не сводя с него долгого взгляда.

У самых ног девушки, развалившись на спине, играл пятнистый котенок, по-глупому выпучив глаза и норовя поймать собственный хвост.

— Кис-кис! — позвал его Жоржи, маня пальцами.

Котенок повернулся набок, вытянул мордочку с белым носом и уставился на Жоржи, словно раздумывая, стоит идти к нему или нет. Потом он мягко подпрыгнул, выгибая спину горбом, и пошел к нему бочком, а приблизившись, стремительно бросился в сторону, объявляя начало игры.

В это время за домом, в небольшой пристройке, несмотря на отговоры хозяйки, Ладо вздернул отборную овцу и теперь с привычной сноровкой разделывал ее.

— С ума, что ли, спятил? Резать такую овцу ради этого шалопая! — убивалась хозяйка, глядя на увесистый курдюк. — Можно было бы и курицей отделаться…

— Курицей никак нельзя! — спокойно отвечал Ладо, стаскивая парную шкуру через обезглавленную шею, как рубашку. — Курицей-то никак нельзя такого гостя!.. Ты бы, чем здесь кудахтать, шла бы за соседями, да стряпней занялась! — Ладо измерил жену лукавым взглядом и улыбнулся, отчего та, чтобы не вскрикнуть, прикрыла платком рот и замахала рукой. — Ничего, ничего, отправляйся! Гость у нас необыкновенный!

Хозяйка, онемев от догадки, ушла прочь, затем, припав лицом к деревянному столбику пристройки, горько заплакала от щемящего стыда.

За ужином у Ладо собрались соседи. Их было человек пять — мужики-выпивохи, ровесники хозяину Как и полагается гостю, они не задавали лишних вопросов. Сидели и с достоинством молчали, хотя распирало любопытство.

Ужин был приготовлен на славу.

На тарелках большими кусками дымилась баранина в жемчужинах жира. В избытке стояли фрукты и овощи А над всем этим витал приятный запах только что подоспевшего сациви.

Гости сидели в зале у вновь растопленного камина, играющего алыми языками огня.

Жоржи, как самый почетный гость, сидел спиной к камину в пиджаке с хозяйского плеча. С места ему было видно, как мать с дочерью хлопочут в соседней комнате. Видел он отсюда еще и то, как, помогая матери раскладывать мамалыгу, хозяйская дочь украдкой расстреливает его взглядом.

«Чего все они так на меня уставились?» — подумал Жоржи и от неловкого своего положения почувствовал себя скверно.

— Такой хоро-оший, мама! — услышал он затем и шепоток из соседней комнаты и покраснел, поняв, что хозяйская дочь сказала это о нем…