Все время, пока Инесса была невестой, она кажется скорее смущенной. Влюбленная, как может быть влюбленной женщина, никогда не знавшая, что такое любовь, она испытывает противоположные чувства. «Есть люди, – пишет она ему в минуту грусти, – которым я доверяю больше, чем себе самой, потому что знаю, что, если даже я стану самой гадкой женщиной на свете, они останутся моими друзьями; мне кажется, что, стань я гадкой, ты моим другом не останешься. Знаю: я говорю неприятную вещь. Но я не хочу, чтобы между нами было недопонимание. Я предпочитаю быть с тобою искренней». Если Александру ясно, что он хочет связать свою жизнь с Инессой, то молодая женщина пока не знает, о какой жизни она мечтает. Для нее брак – это первый шаг к пока еще не ясному будущему.

После свадьбы Александр уступил желанию Инессы уехать из большого семейного дома в Пушкино, и они стали жить неподалеку, в Ельдигино, в доме, подаренном им на свадьбу. Здесь родился первый сын, его назвали, как и отца, Александром, а потом, с двухлетним промежутком между каждым следующим, появились на свет Федор, Инна и Варвара.

Кажется, в следующие девять лет в Инессе сосуществуют три женщины. Прежде всего, она – счастливая жена и любящая мать: родив в тихом Ельдигино четырех детей, она с радостью за ними ухаживала.

«Все счастливые семьи похожи друг на друга», – написал Толстой в самом начале «Анны Карениной»: брак Александра и Инессы оказался счастливым. В эти годы она отнюдь не была (как потом говорили) латентной революционеркой. Она и думать не думает о революции и еще меньше – о марксизме, который, как она напишет позже в одном письме, «для меня был не увлечением молодости, а завершением длительной эволюции справа налево». Много времени она проводит в большом, окружающем дом саду, играя с детьми. Днем она с увлечением читает книги или пишет письма: строчки ложатся ровно, оставляя с обеих сторон маленькие поля. Можно представить, как она принимает у себя родню и друзей или ждет возвращения Александра из поездок. Или как внимательно слушают ее гости, когда она играет пьесы своих любимых композиторов на фортепьяно, которое муж приказал поставить в гостиной. В Ельдигино Инесса кажется счастливой. Хотя Александр, имевший множество общественных обязанностей и управлявший семейными фабриками, часто и подолгу отсутствовал. Хотя она скучала в огромном доме, одиноко стоящем в лесу, особенно зимой, когда все вокруг бывало заметено снегом. Хотя иногда в душе появлялось опасное чувство морального истощения. Она могла бы чаще бывать в большом доме в Пушкино, что стоял в десяти километрах от их дома, но огромная усадьба, где живут дяди, тети, двоюродные братья и сестры, зятья и племянники (еще несколько лет назад было интересно открывать для себя этот мир), ей скучна, тамошние гости больше не привлекают, а атмосфера кажется душной.

Она предпочитает ездить с Александром в Москву, и несколько дней они проводят в одной из квартир, имеющихся у семьи в Москве, – в изысканном и аристократическом квартале на Арбате. Вот как раз в Москве, на улицах Арбата, в Большом театре и в садах, примыкающих к Кремлю, мы и встречаем вторую Инессу. Это веселая светская женщина, всегда элегантная, несмотря на все свои беременности. Она посещает салоны, ходит на концерты и в театр, знакомится с актерами, писателями, художниками, интеллектуалами. Некоторая легкомысленность, которая будет ей свойственна всегда, даже в самые трудные моменты, в эти годы выражается в ярких нарядах, прическах, в шляпах по последней моде, в красном пере, воткнутом в волосы.

И есть еще третья Инесса: она никак не контрастирует с первыми двумя, но с каждым годом занимает все больше места и в конце концов полностью их вытесняет. Это женщина, которая переживает из-за нищеты и социальной несправедливости в России. Вместе с мужем и со всей семьей Арманд она решает открыть школу для крестьянских детей, как это сделал ее любимый Лев Толстой. Всю свою энергию она направляет на помощь беднякам, живущим под Москвой, и в конце концов забывает о светских обязанностях, которые диктует ее положение. Ничего эксцентрического в ее поведении нет: многим женщинам высшего общества была свойственна филантропия, и в семье Арманд все к этому были склонны. Но Инессу отличала особенная страсть, с которой она работала, не замечая времени, и постепенно, с полного согласия Александра, готового ее поддержать и субсидировать, эта работа оттеснила на второй план все прочие ее обязанности. Вместе они объезжали окрестности Пушкино, наблюдая жизнь крестьян, вместе обсуждали условия труда рабочих на текстильных мануфактурах Армандов, вместе искали решения. И в этот период их союз переживает самое счастливое время.

Во время своих частых поездок в Москву Инесса очень любит посещать воскресные встречи Минны Карловны Горбуновой-Каблуковой, состоятельной женщины, убежденной феминистки, состоявшей в переписке с Энгельсом. В ее салоне много говорили о положении русских женщин.

В Москве есть 105 публичных домов с 1178 женщинами. Неужели для них ничего нельзя сделать? – спрашивала себя Инесса. Однажды, вернувшись в Ельдигино после одной из таких воскресных встреч, она долго разговаривает с Александром. Она говорит ему, что тоже хочет как-то помочь Минне или придумать что-нибудь другое, что бы могло облегчить участь этих женщин, которым досталась более горькая участь, чем ей. В голове у нее теснятся разные идеи: можно открыть библиотеку, школу, начать выпускать газету. Она знает, что в Европе женщины уже выходят на площади, чтобы требовать избирательных прав, и демонстраций этих становится все больше. Ей известно и о борьбе суфражисток.

Она пишет Адрианне Вейгель, секретарю Международного женского прогрессивного союза, находящегося в Лондоне, желая организовать такой союз и в России. Ей это не удается, так же как не удается создать воскресную школу для проституток. Все ее инициативы терпят фиаско, и на этот раз – не по вине правительства или охранки, этой безжалостной царской полиции: Инесса получила все необходимые разрешения для своих начинаний. Просто слишком мало женщин и проституток приняли в них участие. Горячие споры ведутся пока только в аристократических салонах, а само русское общество выглядит еще отсталым и спящим. Иногда она думает, что, возможно, Толстой и прав, говоря об эмансипации проституток: «Это зло существовало до Моисея, и существовало после, и будет существовать, пока существует человечество».

И Инесса продолжает свою жизнь матери и жены. При каждой возможности ездит в Москву, но постепенно на нее начинает давить уединенный образ жизни и одиночество. «Я так несчастна», – пишет она в дневнике. В ее душе поселяется бесконечная и непостижимая пустота. Она отправляется в Швейцарию: одному из сыновей нужно лечение; беспокойство ее растет. Она надеется, что возвращение в Россию вернет ей покой. «Дорогой, – пишет она в письме Александру, – здесь так прекрасно, но только лишь вернувшись в Ельдигино, я буду счастлива». Что-то меняется в ней, жизнь, которую она вела до сих пор, больше ее не устраивает. Она хочет изучать химию, помогать Союзу рабочих, сотрудничающему с фабриками Армандов, писать… Четверо любимых детей, преданный муж, благосостояние и богатство – ей этого мало.