Застав там отца, Хайнэ замер на пороге. Он не то чтобы был с ним особенно близок, но, не понимая причин его постоянной тоски, испытывал к нему мучительную жалость и тяжело переживал все его промахи или огорчения, свидетелями которых становился. То, что мать взяла в дом второго мужа низкого происхождения, казалось Хайнэ невероятно унизительным по отношению к отцу. Он бы мог ещё, пожалуй, понять мать, если бы увидел между ней и Андо ту сумасшедшую любовь, о которой читал в книжках, но этого не было, и Хайнэ пришёл к выводу, что причиной этого странного брака была лишь жалость, или что-то вроде того.

Но почему, в таком случае, матери не жалко отца?!

«Интересно, он знает? » — с тоской подумал Хайнэ.

Решение матери иметь детей от второго мужа, фактически, приравнивало его положение к положению Райко.

— А, ты уже вернулся, — немного рассеянно заметил тот, поглядев на сына. — Это хорошо.

Хайнэ не успел ответить — двери снова раскрылись, и на пороге появилась Даран. Судя по одежде и отсутствию сопровождения, она явилась с конфиденциальным визитом, и была не особенно этим довольна.

— Ниси послала мне письмо с просьбой о срочной встрече, — хмуро сообщила она. — Однако слуги сказали мне, что она вчера на рассвете она уехала и до сих пор не возвращалась.

— Я ничего не знаю, — равнодушно сказал Райко.

— Что ж, в таком случае передай ей, что у меня нет времени её дожидаться.

Даран сделала шаг к дверям, и Хайнэ понял, что должен использовать этот момент.

— Госпожа!..

Он не был готов к тому, чтобы начать изливать душу именно сейчас, тем более, в присутствии другого человека, но Верховная Жрица была единственным человеком, который мог ему помочь, а другого случая поговорить с ней так, почти наедине, могло и не представиться.

— Что тебе? — спросила она.

Тон её был весьма холодным, и в другом случае гордость заставила бы Хайнэ принять ещё более высокомерный вид и, развернувшись, уйти. Но сейчас он, во-первых. понимал, что сам допустил большую ошибку, и у Верховной Жрицы есть все основания на него злиться, а, во-вторых, слишком жаждал вернуться во дворец.

Нужно было каким-то образом вымолить себе прощение.

— Госпожа, прошу вас, простите меня за то, что вчера я нарушил ваши указания, — собравшись с силами, начал Хайнэ. — Я сам не понимаю, как такое могло случиться, я как будто…

— Хорошо, я прощаю тебя, — перебила его Даран.

Он замер в замешательстве. Как же тогда продолжить разговор?

— Вы разрешите мне вернуться во дворец, госпожа?.. — наконец, пробормотал он.

— Нет.

— А после церемонии взросления?.. — решился уточнить Хайнэ.

— Никогда.

Хайнэ снова замолчал.

Он понимал, что это будет трудно, но не ожидал такого резкого и решительного отказа, совершенно выбившего почву у него из-под ног. Растерявшись, он не смог придумать иного варианта, кроме как сказать всё прямо и искренне.

— Госпожа, я хотел спросить… может быть, для меня есть какая-то возможность попасть в Храм? Я бы делал там, что угодно! — с жаром пообещал он. — Я знаю, что это не разрешается, но…

— Ты прав, это не разрешается, — подтвердила Даран всё тем же ледяным, безжалостным тоном.

— Но, может быть… вы не могли бы сделать для меня исключение? — пролепетал Хайнэ.

— Три тысячи лет ни для кого исключений не было. Так почему же его должны сделать теперь? В чём ты такой особенный? Лично я ничего особенного в тебе не увидела.

Это был болезненный удар по самолюбию, но, решившись начать такой разговор, Хайнэ уже не мог остановиться, не доведя его до конца.

— Может быть, во мне и нет ничего особенного, но когда я оказался там, то понял, что это то место, где я хочу быть всегда… Вы понимаете, госпожа? Я чувствую, что я должен быть там, я готов отдать за это всё, что угодно, включая собственную жизнь. Я хочу служить Богине, это мой путь, я точно знаю! Прошу вас, помогите мне…

Он замолчал и поглядел на Верховную Жрицу с мольбой.

Ему казалось, что его искреннее и страстное желание должно тронуть её сердце — ведь вчера она была с ним так добра. Она ведь сама предлагала ему разные способы остаться во дворце! И он сын её родной сестры…

— Ты не первый и не последний человек, с которым случается в Храме приступ религиозного экстаза. Если хочешь знать правду, то это — результат воздействия дыма благовоний, только и всего. Не нужно принимать видения и чувства, вызванные особыми веществами, за знаки своей судьбы. Вообще советую тебе меньше доверять чувствам, — холодно сказала Верховная Жрица, глядя куда-то вдаль. — Твой путь служения заключается в том, чтобы смириться с тем, кто ты есть, и принять существующее положение вещей, тем самым исполняя волю Богини. Тогда, возможно, в следующей жизни ты родишься кем-то другим и получишь желаемое. Больше мне нечего тебе сказать.