– Стоп, стоп, прекратите, слышите?

Дядя повысил голос и положил руку Гилберту на плечо, успокаивая.

– Вы, племянник, тоже держитесь в рамках, настоятельно вас прошу об этом.

А ведь ему нравится это, вдруг понял я. Потому и пришел вместе со всеми, позиции Гилберта незыблемы и таковыми останутся, несомненно, но почему бы не щелкнуть сына по носу малость. Чтоб служба медом не казалась.

– Отец, я тебе говорил...

Дядя властно поднял руку и Гилберт замолчал. Сразу.

– Племянник, сказать вам, что мой сын думает касательно вас и вашего пребывания на фабрике? Он сообщил мне это по дороге сюда.

Молча киваю. Не надо сейчас говорить. Гилберт бесстрастно смотрит в окно.

– Он посоветовал мне выкинуть вас прочь. Что вы на это скажете?

– Скажу, что не удивлен, - ответил нарочито спокойно.

– Вот как? Почему же? Разве у вас тут были какие то проблемы, нарушения, происшествия, недочеты?

Умеет дядя давить, умеет. Однако не надо о проблемах, еще журнал откроет, а там..

– Не удивлен потому, что мое положение тут очень непрочно и всецело зависит от расположения семьи. Сегодня я тут, а завтра - выкинут прочь.

Губы Гилберта презрительно скривились, он снисходительно посмотрел на меня, а что же ты ждал то, приблуда?

– Ошибаетесь, Клайд, вы меня не слушаете?

Попался. Попался!

– Слушаю очень внимательно, дядя.

Гилберт побледнел, я только что впервые обратился к Грифитсу-старшему по семейному.

– Ваше положение здесь всецело зависит от того, как вы исполняете свою работу, как работает вверенное вам отделение, достойно ли вы представляете семью, наконец. Вы это понимаете?

– Разумеется. И именно поэтому я позволил себе в разговоре с мистером Лигетом упомянуть о некоторых соображениях, касательно улучшения работы этого самого отделения.

Гилберт скривился вторично.

– Какими соображениями вы можете нас обогатить, Клайд? Вы же ничего не знаете, нигде не учились, не имеете никакого образования!

А ты горячишься, братец. Где твоя бесстрастность?

– Потратьте толику времени и сами решите, обогатят они вас или нет. А диплом, в конце концов, это просто красивый кусок типографской бумаги, не более. Родоначальники Морганов не блистали манерами и образованием, например.

Уел. Дядя с братом переглянулись. И в конторке раздался громовой хохот мистера Грифитса-старшего. Девчонки в цеху от неожиданности прекратили работать и разом подняли головы. Глаза Роберты нашли меня и я постарался ответным взглядом передать - все хорошо, родная! Она опустила голову и бодро застучала штампом.

– Получил, сынок?

Отсмеявшись, дядя прошелся по кабинету, выглянул в цех. Как раз вернулись Лигет и мисс Тодд.

– Ну вот, мисс Тодд, последите пока тут за порядком, мы забираем мистера Клайда на некоторое время.

– Конечно, я все сделаю , - мисс Тодд зашла внутрь и по хозяйски заняла мое место. Стало как то тоскливо, вернусь ли сюда вообще. Поединок в разгаре и исход очень неясен. Гилберт в ярости.

– Итак, Клайд, мы вас слушаем. Говорите вы красиво, но пока это только слова. Излагайте ваши таинственные соображения. Лигет, останьтесь!

Я подошел к выходу в цех и сделал приглашающий жест. Мы вышли к девушкам и я начал обход.

– Последние недели я наблюдаю, разумеется, не за счет основных обязанностей,за тем, как распределяется рабочее время девушек.

Как раз во время этого вступления я поравнялся с Робертой. Услышав про "последние недели", она сделала круглые глаза от удивления. И прыснула от смеха, поняв, что я делаю. Украдкой показываю ей кулак, она утыкается в воротнички, плечи ее трясутся. Ну, я тебе задам..

– Иными словами, я хотел узнать, нет ли неоправданных простоев в работе, замедлений работы.

– То есть, нет ли нарушений дисциплины, не ленятся ли девушки?
– дядя остановился и стал присматриваться к тому, как работает Марта. Ты на что там загляделся, а?

– О, нет, проблем с дисциплиной у нас нет и не было.

– Тогда о чем идет речь?
– нетерпеливо спросил Гилберт. Интересно стало?

– Речь о том, что я заметил остановки в работе, вызванные не ленью, не нерадивостью.

Делаю паузу.

– Чем они вызваны, Клайд?

И тебе стало интересно, дядя?

– Болью, дядя.

– Чем?

Он явно обескуражен.

– Болью. Усталостью. Болью в спине и руках.

Гилберт пренебрежительно усмехнулся.

– Тоже мне открытие, работницы устают на работе..Ради этого мы тут тратим свое время?