Лапы и голову Лёвы обожгло холодом, но он не почувствовал его. Внутри его что-то взорвалось. Он зарычал вдруг жутко и пронзительно, не осознавая, что рычит и свалился на пол у постамента, отпустив, наконец, пламя, вырвавшееся из кристалла. Стоило львёнку убрать лапы от пламени, как всё прекратилось. Проем в потолке закрылся, а пламя вернулось в кристалл.

Лёва окинул комнату мутным взглядом и пополз наружу. Ему невыносимо было находиться здесь. Его лапы и голову жгло словно раскалёнными иглами, сердце бешено колотилось, он чувствовал слабость и тошноту. Как хорошо сейчас вылезти на поляну, -думал он, – отдаться в руки солнца, вдохнуть целебный горный воздух, напоенный ароматами мёда и трав. Надо только ещё чуть – чуть напрячься, доползти и небо вылечит меня.

…

Он долго лежал на траве, и уже приходил в себя, начиная слышать знакомые песни весны, ощущать её запахи, наслаждаясь теплом, щедро подаренным ему солнцем, как вдруг раздался оглушительный грохот, будто взорвались одновременно все запасы фейерверков в кладовой у запасливого Бобра.

Сначала Лёве захотелось убежать прочь, причём во все стороны одновременно, потом зарыться глубоко под землю и не высовываться оттуда до следующей зимы, но, взглянув на небо, Лёва позабыл обо всём.

Он остался лежать на месте и словно зачарованный смотрел на огромный сияющий вихрь, появившийся в небе. Грохот стих. Вихрь тоже постепенно угасал, уменьшался и, наконец, превратился в кольцо голубого пламени, размером с хороший дом, которое начало спускаться вниз прямо перед ним. Оно спускалось так плавно и бесшумно, в его форме и движениях было столько грации, что Лёва совершенно успокоился, забыл свои страхи, и просто ждал, что произойдёт дальше. Он смутно чувствовал, что появление сияющего круга как-то связано с тем кристаллом, который он так неосторожно пробудил, но вновь не ощущал никакой угрозы.

Наконец кольцо остановилось и зависло над самой травой, едва задевая самые высокие соцветия. Магический свет кольца притягивал Лёву, завораживал и манил, кружа голову, – «Ну уж нет, – подумал он, – это мы уже проходили. Посижу-ка я на месте и подожду, что случится дальше.»

Сияние бесшумно погасло, бесследно растворившись в воздухе, и вместо него появился сказочно красивый лис, пожалуй, слишком большой даже для очень большого лиса.

Рассматривая его, Лёва подумал, что такого красивого лиса, наверное, можно только намечтать, выдумать. Он значительно больше походил не столько на его знакомца Лиса, сколько на тот идеал, каким Лис хотел бы казаться.

Лёва подошёл ближе и тут заметил, что прекрасные голубые глаза незнакомца полны слез. Лёва растерянно плюхнулся на траву, сев рядом.

– Эй, ты что? – спросил он, несколько смущаясь, – что случилось?

– Я – прерывающимся от слез голосом прошептал лис – я… я такой дурак, – он вдруг повысил голос, видимо эти слова придали ему сил – я полный неудачник, предатель, никчёмный идиот! – вскричал он и разрыдался с новой силой.

Лёва нахмурился. С одной стороны, ему было очень жалко лиса, который начал казаться лисёнком и хотелось ему помочь, а с другой стороны он совершенно не выносил пустых самобичеваний и причитаний. А потому, совершенно непроизвольно он рявкнул довольно грубо:

– Так, хватит ныть!

На что лисёнок-лис, к его удивлению, тут же затих. И поднял на Лёву огромные, полные страдания глаза.