Мяукнула свирепо кошка, прыгнув ему на колени, больно поцарапала руку, впившись зубами в большой палец. Он сидел отрешенный, убитый своим же воспоминанием. Да и что эта боль по сравнению с той, что причинило его безумие.

8.

С братом Вэйн был близок только в раннем детстве. Было много игр, а ссорам из-за игрушек значения особого не придавалось. Только став старше Вэйн понял, что Джейк любит получать всё, что хочет. И обычно получает желаемое, не важно, какой ценой. Для слабого и миролюбивого Вэйна такое соседство было тягостно. И если в детстве Джейк просто отбирал игрушки, то теперь он был признанным царём горы.

Ему принадлежало всё: популярность, внимание, сила. В 16 Джейк ушёл из дому, что стало не малым облегчением для их матери. В 19 он убил человека. Вэйн в глубине души сомневался, что это была первая пролитая им кровь, но, по крайней мере, это был первый раз, когда Джейку всё не сошло с рук. Мать такого удара не выдержала и сильно запила. Закончив школу, Вэйн уехал из родного города, подальше ото всех воспоминаний. Ему претило быть причастным ко всей этой грязи. Денег на колледж не было, ему пришлось работать.

Через год умерла мать, на похоронах он встретил Джейка. Ни следа не осталось от былого успеха и силы. Это был опущенный и насквозь пропитый человек с маленькими злыми глазами, смотрящими вокруг с разящим презрением. В ту ночь он впервые дал отпор брату, который хотел поселиться теперь в материнском доме. Вэйн настоял на лечении от алкоголизма. Брат пытался возражать, но Вэйн уже совсем не был безвольным хлюпиком, как раньше.

В ту же ночь, в стычке они опрокинули рамку с семейной фотографией; скрутив в узел несчастного пьяницу, Вэйн склонился над ней. На него смотрели счастливые глаза матери, такой молодой и красивой. Она обнимала двух беззубо улыбающихся лопоухих мальчуганов. Теперь всё пошло прахом. Словно обезумев от боли, он сжимал в руках фото, чувствуя, как капает кровь с, порезанных о разбитую рамку, пальцев.

Что было дальше? Одного за других отловил и наказал всех ублюдков-дружков Джека, кто, так или иначе, был причастен к произошедшему с его братом. Он, Вэйн, прославился небывалой жестокостью. Стремясь истребить зло, ему самому пришлось превратиться в Зло. Но его мыслью полностью овладело желание отомстить за всю боль, которую он испытал в тот роковой вечер.

9.

– Это была последняя. Болит еще?
– девушка склонилась над раненой ногой Виктора. Её худые жилистые руки осторожно разматывали куски пропитанной кровью ткани.

– Вот уж не думала, что эта дрянь, когда-либо кому-то поможет. Рана глубокая, а наркотик не выход, чтобы избавится от боли. Может, попробуем добраться до госпиталя св. Николая? Старый комплекс строили ещё бог знает когда. Он во время войны уцелел и два пожара выстоял. Чем черт не шутит...

Она поймала на себе подозрительный взгляд Дэйла:

– Можешь смотреть. Я не ради этой дряни. Рану нужно обработать.

– Ты в этом разбираешься? Вот уж не думал...
– на лице Дэйла не отобразилось ни единой эмоции, но в его голосе слышалось презрение.

– Я работала там раньше... ну до того как...
– её взгляд потух и уголки губ опустились.

Дейл понял, что перегнул палку и, стремясь хоть как-то загладить свою вину, уже более мягко спросил:

– Ты была медсестрой?

– Да. Работала и одновременно училась. Я хотела стать хирургом, как мама...

Мэг вспомнила себя студенткой. Зубрежка днями на пролёт, по вечерам работа в госпитале, первый шок и первый успех: сам доктор Оливер назначил её ассистировать ему на операции. И скупая улыбка вечно поджатых кроваво-красных губ матери - её первая и единственная похвала.

Дальше воспоминания смешались. Авария, последний крик матушки, мигалки, сирена скорой помощи, бессонная ночь; увы, сам доктор Оливер оказался бессилен...забытьё. Полное коматозное забытьё на долгих три года. И только там, в бункере, она очнулась. Очнулась, когда пожилому мужчине стало плохо с сердцем, а клокочущая вокруг алчность людей зашкалила до абсурда конкуренции за жизнь. Благодарный старик подкармливал её после, он продержался почти до самого конца, но спас жизнь ей. А нужна ли ей эта жизнь? Раньше она видела, каким благословением становилось для людей избежание смерти. Теперь оно стало проклятием.

10.

Освальд Дрэйк - обладатель весьма заметной наружности. Совершенно некрасивый молодой человек, на голову выше среднего роста, с вечно рассеянным взглядом пытливых серых глаз.

Освальд примкнул к ним последним. Молчаливый, но не замкнутый, он, казалось, был совершенно неспособным оценить произошедшее, но весьма здраво ориентировался в настоящем. Он стал находкой для компании, владея целым багажом полезных знаний, необходимых для выживания. Однако для него самого, это было лишь забавой, к которой он относился с разящим равнодушием, как, впрочем, и ко всему остальному. Он не питал антипатии к Харлоу, не восхищался выдержкой солдата, не пугался ярости здоровяка Вэйна, не жалел раненого Виктора и, казалось, абсолютно не замечал Мэгги.