Шрифт:
Подумав, Хардер приписал: «Дабы не уронить славу и честь непобедимой германской армии, прошу прислать пополнение. Это крайне необходимо для окончательного похода в горы. Заверяю вас, господин полковник, тропа— на замке!
Хайль Гитлер!»
Пакет был немедленно отправлен с нарочным. Хардер тут же приказал всему батальону готовиться к выступлению. Солдаты принялись вьючить лошадей, увязывать на седлах минометы, продукты, боеприпасы, офицерские вещи.
Вышли на тропу только к вечеру. Впереди ехал Хардер, поблескивая новыми погонами. Но так продолжалось недолго. Вскоре, пропустив роту «С», капитан накинул на плечи серый плащ и оказался в самой гуще, так что трудно было отличить его от массы солдат.
Солдаты, исходившие горные высоты Западной Европы, угрюмо молчали. Многих, еще недавно шагавших в строю, уже нет в живых. Уцелевшим пришлось увидеть еще и этот Кавказ. Вот они среди гор, очень похожих на Альпы. Куда их ведут? И что ожидает любого из них среди этих красивых, но чужих гор? Говорить об этом нельзя, лучше даже не думать. Фюрер приказал, — значит, так надо!
А капитану Хардеру было совершенно безразлично, о чем думают солдаты. Ни один из них не посмеет сказать, что надо кончать войну. Нужно скорее покончить с Россией, хотя, судя по всему, это не так-то просто. Что из того, что Паулюс подошел к Сталинграду? Сталинград так далек от Москвы! Даже падение Москвы не может стать окончательной победой. Россия огромна, и войне не видно конца… Ну и пусть! Хардер примет все меры, чтобы приблизить победу. Прикажет взять перевал, солдаты возьмут его. Прикажет — пойдут в огонь и в воду! И так везде, где наступает непобедимая армия фюрера!
Колонна остановилась на привал. Солдаты расселись по обе стороны тропы, стали курить, пряча огонь в рукава. И вдруг яркое пламя осветило деревья, послышался грохот…
— Партизаны! — раздалось в хвосте.
Колонна заворочалась, загудела. Хардеру показалось, что его внезапно окунули в ледяную ванну и тут же облили кипятком. Он слетел с лошади, съежился, ожидая нового взрыва. Но было тихо.
Колонна наконец двинулась дальше, оставив на тропе несколько убитых.
Из оврага вышел высокий человек в форме фашистского офицера.
— Гады! — выругался он по-русски и побрел вслед за колонной на некотором расстоянии от нее.
Глава тридцатая
Красивый, молодой лейтенант с цветком любви и счастья на мундире сидел перед Головеней и смотрел на землю. На все вопросы он отвечал молчанием.
— Ну и шут с тобой! — махнул рукой командир. — Погоди, заговоришь…
Офицера увели. Начался допрос рядового.
Пожилой солдат в мундире мышиного цвета, перетянутом широким ремнем с крупной свастикой и надписью на бляхе: «С нами бог», уныло переступал с ноги на ногу.
— Фамилия? — спросила у него Наталка.
— Кернер. Фриц Кернер! — быстро ответил солдат.
Он рассказал все, что знал. Теперь уже не была тайной и буква «X», стоящая в дневнике после слова «обер-лейтенант»: пленный назвал командира горнострелкового батальона Хардера. Ничего не утаил он и о своем взводном Пельцере. Сообщил, что солдаты не любят Пельцера за излишнюю придирчивость, как, впрочем, не любят и командира батальона.
Головеня посмотрел на большие мозолистые руки Кернера, на его сутулую фигуру и вдруг сказал:
— Можете идти.
Солдат недоуменно взглянул на русского офицера, но не тронулся с места. Офицер повторил свое приказание.
— Да иди же, чертов фриц! — подтолкнул Пруидзе немца к тропе.
Солдат все еще медлил. Ему казалось, что не успеет он сделать и десяти шагов, как вслед прогремит выстрел. Кернер своими глазами видел, как вот так же провожал пленного русского командир взвода Пельцер: тоже вывел на дорогу, сказал «иди» и выстрелил русскому солдату в спину. Так делают все офицеры…
Пруидзе сердился, пытаясь объяснить немцу, что его никто не собирается расстреливать, но тот не понимал.
Снова подошла девушка, повторила, что в горах стоят хорошо вооруженные полки и Кернер немедленно должен идти к своим и рассказать об этом. Пруидзе еще раз махнул рукою на север и скомандовал:
— Марш!
Кернер зашептал слова молитвы и торопливо засеменил по тропе, поминутно оглядываясь.
В полдень состоялись похороны. Вместе с погибшими воинами опустили в братскую могилу и тело старого казака Матвея Нечитайло.
После первого боя гарнизон поредел. О пополнении не приходилось и думать, все надежды — на оставшихся в живых. Но защитники Орлиных скал не падали духом. «Гарнизон уменьшился, зато силы наши увеличились!»— говорил командир. И это было верно: вместо одного пулемета стало три, в глубине скал наготове трофейные минометы. Корректировать огонь теперь можно по телефону. Солдаты подобрали на поле боя все, что могло пригодиться для обороны перевала. На кухне появились походные термосы. Наталка обзавелась медикаментами. А Донцов наконец-то обулся в добротные яловые сапоги.