– Нет, не слишком. Да, признаю, поначалу, будет неловко, но потом мы привыкнем, обещаю. Если вы с Джаспером уйдете, то нам будет не хватать не только Эда и Элис, но и вас. С вами легче, с вами – семья полней. И почти как раньше. И почти не больно.

– Эх, Роуз, что же я наделала, - печально и совсем не вопросительно прошептала я и отвернулась.

– Не надо, Белла. Все прошло. Зато теперь ты счастлива с Джаспером. Кто знает, как сложилось бы иначе? Ведь рано или поздно вы поняли бы, что предназначены друг для друга, и тогда Элис и Эдварду все равно пришлось бы отступить. Может, все вышло бы точно так же, как и сейчас. Эдвард выпросил бы у Аро казнь, а Элис ушла бы со злости и от безысходности. А может, все было бы еще хуже. Не зря же говорят, что все, что не делается, все к лучшему.

– Причем здесь Джаспер?

– Но как же, ведь вы… О, Боже, вы что, разве не вместе? Вы пришли вдвоем, и я подумала, извини, наверное, я ошиблась, - стушевалась блондинка.

– Нет, конечно, нет! – воскликнула я, а потом, чуть подумав, ответила, - Сказать откровенно, я уже поняла, что не любила Джейка вечным чувством. Да и не знаю я, как вообще это все объяснить. Как переходящее знамя, даже стыдно. Эдвард, потом Джейкоб. Но с Джаспером все сложно. Я люблю его, наверное, но не так, как любила Эдварда или Джейка. Как-то иначе. Меньше или больше, я даже не знаю, не могу объяснить. Просто, такое чувство, что кроме Джаспера я больше никому не нужна, и если он покинет меня, то я уйду. Сделаю с собой что-нибудь. И это не потому, что я до безумия мечтаю о его теле, а все так, словно нет во всем мире никого крепче, надежней, вернее и родней. Там, в Вольтерре, я выжила, чтобы только не расстраивать его, чтоб его усилия по моему спасению не были напрасны. И теперь я не умею жить иначе, не могу и не хочу. Если вернется когда-нибудь Элис, и они с Джаспером вновь будут вместе, или появится еще кто-то, наверное, это будет правильней. И я отойду в сторону, но это не значит, что я уйду навсегда, я все равно буду где-то рядом, в том качестве, в каком ему я буду нужна. Не в благодарность и не в помощь, а просто потому, чтобы быть самой. Я не выживу, не смогу иначе. Так будет правильно, я знаю. Чувствую.

– Белла, - чуть помолчав, ответила блондинка, - разве с Эдвардом было не так? А с Джейкобом?

– Нет, не так. Наверное, не так. Я знала, что Эдвард нужен мне. Но я без него выжила. Я хотела Джейка, хотела быть рядом, но выжила и без него. Я любила, в самом деле, любила, но иначе. Я не боялась их отпустить, мы были вместе, но нас было двое. Джаспер? А с Джаспером, не знаю, как сказать, но когда я с Джаспером, мы не то, чтобы вместе, но нас не двое, мы - одно.

– О, Господи, Белла, да ведь ты его любишь! – с торжеством в глазах прошептала она.

– Да, конечно. Как иначе.

– Нет, нет! Ты его любишь! Эдвардом ты была очарована и сражена, Джейкоба ты просто хотела. Всего лишь страсть, подкрепленная верностью и крепкой дружбой. Но Джаспера ты любишь, - как маленькой, втолковала мне она.

– В самом деле? Ты думаешь, это и есть та самая настоящая любовь?

– Но ведь ты понимаешь, что Джас тебе не как брат?! И он явно больше, чем просто друг. И он мужчина, просто мужчина, который рядом с тобой все это время. Заметь, единственный мужчина, который, зная тебя вдоль и поперек, остается рядом. И ты остаешься рядом, ты позволяешь ему то, чего не позволяла остальным. Ты открываешь ему свою душу. Не пытаешь быть кем-то, не боишься показать ему себя, во всех самых лучших и самых негативных проявлениях – вся ты. Это любовь!

Она говорила восторженно и воодушевленно, так, словно наши с Джаспером неясные взаимоотношения были и в самом деле чем-то крайне значительным и важным для нее. Хотя… Кто знает, возможно, ей просто скучно, или же она пытается помочь от всего сердца. Просто для того, чтобы наши с ней новые и хорошие мысли и воспоминания друг о друге как можно скорее вытеснили то неблаговидное, что было раньше.

Я молчала, глядя в окно. Может ли быть так, что Розали права? Как понять? Как выяснить. Раньше мне казалось, что Эдвард – моя единственная и вечная любовь. Я чувствовала это, и я в это верила. Но прошло всего лишь несколько недель после нашей свадьбы и моего обращения, а я уже умудрилась разочароваться в муже и запасть на другого. Почему так случилось? Как объяснить, что я разлюбила Эдварда так же быстро, как в него влюбилась. В один миг. Раз – и все, конец, словно и не было нашего прошлого, нашей любви, бед и радостей, нежности. Разве так бывает, когда всей душою и всем сердцем любишь кого-то? Или, выходит, что я и впрямь не любила Эдварда? По крайней мере, не такой любовью, о которой пишут в романах и которая длится вечно, вампирски вечно.

А Джейкоб? Разве не горела я от его поцелуев? Разве я не страдала, потеряв его, разве не пыталась я всеми силами его спасти? Было, было, все это было. И вновь прошло. Разве так бывает? Может, это я не умею любить, не умею чувствовать, а довольствуюсь лишь тем, на что способно мое мертвое ледяное сердце? Не вампирское, а именно мертвое изначально, с самого момента моего рождения. И я пользуюсь лишь суррогатом любви, ее подделкой.

Если б знала я раньше, что стану причиной гибели Эдварда, разве бы я с ним так поступила? А Джейка? Нет, я бежала бы от них подальше и как можно быстрее. Уехала бы к Рене и все пусть стало бы как прежде, зато никто бы не умер, никто бы не страдал. А я? Ну, а что я… Возможно, к этому моменту я бы успела позабыть вспыхнувшее чувство, ведь в любовь-то оно все равно не переросло.

Почему так? И что мне теперь делать? Может, Розали права, и то, что чувствую и Джасперу, наконец, и есть та самая любовь. Настоящая. А что, если нет? Как быть? Как понять, определиться и выбрать? И что, если заполучив его сердце, я вновь пойму, что теперь мне нужно что-то другое. Что это, моя испорченность, или вполне естественный поиск себя и своего настоящего чувства?

И, в самом деле, во избежание подобной двусмысленности, наверное, наступила пора, когда я должна ответить самой себе: а что же я чувствую Джасперу? Кто он для меня? Как я к нему отношусь? Не как к брату, не как к лучшему другу, но и не как к парню. И кто же он тогда? Или, может, брат моего бывшего? Или муж моей бывшей сестры? А будет ли мне больно и обидно, если однажды вернется Элис? А если другая женщина? В самом деле, я уступлю Джаспера и его внимание другой, но, ведь лишь потому, что в глубине души я понимаю, что желаю ему счастья, что не смогу обидеть ту, которой он отдаст свое сердце. Я не причиню ей боли. Но не причинит ли все это боль мне? Ведь в этом случае мы отдалимся, перестанем быть одним целым, окончатся наши разговоры, сидя на кровати в обнимку, закончатся беседы по душам. И кем мы станем друг другу в этом случае? Я поняла, что окончательно и бесповоротно запуталась. В себе, своих чувствах, своих отношениях. И, что самое важное, я не понимала, что чувствует Джаспер. Все это время я была так зациклена на себе, на собственных переживаниях, на моей, несомненно, большой и вполне реальной вине перед Калленами, Эдвардом, Джейком, что я просто упустила из внимания тот факт, что ведь и Джаспер – тоже живой человек, со своими эмоциями, своим мнением, отношением. Я принимала его помощь, словно он был мне должен, и ничего не давала взамен. И он помогал, ничего не требуя. Но ведь для чего-то он это делал… Жалость, сочувствие, желание спасти? Мы не были дружны ранее, но кто я теперь для него? Подруга его бывшей, жена погибшего брата, знакомая, запутавшаяся родственница, которой нужно не дать пропасть окончательно? Что он думает о нашем будущем? Есть ли у него планы?

Так много вопросов, на которые у меня нет ответов.

Но в этот раз я буду умнее. Я должна набраться смелости и с Джаспером поговорить.

– А где Джас? – решив для себя, спросила я у Розали.

– Они с Карлайлом и Эмметтом обзванивают знакомых, ищут помощи на стороне, одним ведь нам не справиться.

– Да, да. Конечно. Надеюсь лишь, что Элис этого не видит. Решение просить других о помощи – это ведь тоже решение, ведь так?

– Думаю, да, - соглашаясь, кивнула Розали, - но щит должен ее сбивать, по крайней мере, я очень на это надеюсь. Нам бы еще пару-тройку дней и тогда, даже если Вольтури придут сюда, мы будем сражаться за наше будущее. А другие нам помогут: у многих на итальянцев зуб. Денали прибудут вечером. Владимир, Стефан и их клан из Румынии – завтра. Обещали подъехать египтяне. Может, еще кто согласится.