– Было бы хорошо. Честно говоря, я не очень хорошо представляю эту битву, которая, без сомнения, состоится. Страшно. У них большое число стражников и много талантов. И даже если мой щит нам поможет, их все равно больше.

– Я верю, и ты верь. Правда на нашей стороне. К тому же, как минимум, Джейн уже нет. Алек будет в бешенстве, но все же – убит и растерян. Это тоже может дать преимущество. Больше всего я боюсь того момента, когда увижу по ту сторону Элис. Наверное, именно в этот момент я пойму окончательно, что произошло, и что она потеряна для нас. А сейчас, сейчас еще нет. Я еще не осознала, вроде знаю, понимаю, но не принимаю в сердце.

– Да, - я согласилась с Розали, - и я этого боюсь. Но еще больше я боюсь того, что не сдержусь, вспомню, как она убивала Джейка, и я не смогу, простить Элис – выше моих сил. Если мы сойдемся в схватке, я ее убью. И это пугает. Я только недавно поняла, что могу убить, и не хочу, но могу. И буду считать это, в целом, поступком правильным. Быть может, есть вещи, которые нельзя простить?

– Я не знаю, Белла.

– Вы простили меня, а я не могу простить Элис за то же самое. Значит ли это, что я действительно ужасна?

– Это не то же самое. Это совсем разные вещи. Элис действительно перешла ту черту, за которой потерла себя. Она теперь иная. И прежней ей уже никогда не стать, даже если она сама того захочет всей душой.

– Мы все изменились.

– Но не потеряли себя, - уверенно парировала Розали.

– Если честно, мне кажется, именно это со мною и произошло, - с приличной долей скепсиса произнесла я.

– Нет, Белла. Если бы ты стала не собою, ты бы сейчас таким вопросом не задавалась. Ты бы сейчас убивала в Вольтерре по просьбе Аро и считала это действом совершенно нормальным. Просто тебе больно. И это вполне понятно и отчасти даже хорошо. Боль говорит о том, что ты все еще жива и, более того, ты - человек. Запутавшийся, оступившийся, но все еще тот же самый добрый и отзывчивый человек, каким и была.

– От бездны меня удержал Джаспер.

– Но, если бы не хотела, ты бы с ним не отошла от самого края. Нельзя помочь тому, кто помощи не хочет.

– Наверное, - со вздохом ответила я, - ты такая умная, Розали. Гораздо умнее меня.

– Вовсе нет. Я просто пытаюсь жить. В конце концов, между нами сотня лет, в которую я все же набралась немного опыта.

– Спасибо, - я искренне улыбнулась девушке, - но, знаешь, вот мы сидим и говорим, мы строим планы, так, словно будем жить вечно. Но завтра для нас может и не быть. Вольтури могут убить нас всех, или кого-то из нас. Я не смогу это пережить. Это выше моих сил.

– Сможешь, Белла. Даже больше скажу: кто-кто, но ты в этой битве уцелеешь, я это точно знаю. И я уцелею, и Джас, и Эмметт, и остальные. А знаешь, почему? Потому что я тоже могу убить. Вспомни, что я сделала с Ройсом. А Аро Вольтури – зло еще большее. Он отнял у нас Эдварда, отнял Элис. Я зла на него так, как не была зла ни разу в своей жизни. Элис мне ненавидеть не за что, хоть я и признаю, что поступила она ужасно, но если я сойдусь с Аро, я разорву его на клочки. Есть вещи, которые невозможно простить. Ведь он сделал больно не только мне. Это не христианское прощение ближнему своему. Аро Вольтури – воплощение зла, зла почти абсолютного, которое, если его не побороть, уничтожит все. Я сделаю это. Потому что мне есть что терять, и потому что кто-то должен это сделать. Кто-то должен остановить это зло. Это правильно. И я не раскаюсь. Никогда.

– Я тоже.

И я не лгала.

Я понимала, что блондинка честна, как никогда. Она изменилась, и я изменилась тоже. Мы все стали немного другими. И даже этот разговор с Розали немного сделал меня другой, позволил взглянуть на все под иным углом, позволил увидеть и понять то, о чем я раньше и не думала.

Я все еще чувствовала свою вину за то, что натворила. Но я теперь понимала так же, что Розали права: я не могла предугадать действий Эдварда, не могла остановить Элис. Я не могла сделать очень многого. И есть люди, которые виновны не меньше меня. И беда не в том, что все мы не без греха, а в том, что чей-то грех идет от незнания. Он не становится от этого меньше, да и последствия не меняются, просто я действительно остаюсь человеком, не ведающим, но искренним.

Раскаивающимся, а, значит, и прощенным.

А кое-кто губит для удовольствия. Он возомнил себя Богом…

*

Этой же ночью…

pov Белла

– Расскажи мне, Джаспер, - негромко попросила я, когда на крыльце дома мы остались одни.

– Рассказать что? – спросил он, стоя чуть впереди меня, глядя на зажигающиеся на небосклоне звезды и не оборачиваясь.

Я мягко подошла сзади и прижалась к его боку. Парень привычно обнял меня рукой, но взгляд от неба не отнял.

– Расскажи мне про вечную любовь. Я хочу знать, что это такое? Как это возможно? И почему одни влюбляются сразу и навечно, как Карлайл и Эсме, как Эмметт и Розали, а другие ищут, но не найдут. Почему за любовь все прощают, все бросают, за нее сражаются и умирают?

Джаспер помолчал, задумчиво разглядывая звездный узор, а потом слегка усмехнулся и ответил:

– Белла, ты ведь помнишь, у кого это спрашиваешь? Моя ситуация ничуть не лучше твоей!

– Но ведь ты читаешь эмоции, Джас! После Карлайла, ты самый старый вампир в этом доме. Ты должен же хоть что-то знать.