Вот и мост - гигантская громада, пробитая тучей заклёпок, на массивных, коричневых от времени быках с ледорезами. Мишка не сразу сообразил, для чего ледорезы - ведь лёд ниже плотины никогда не намерзал. Лишь потом понял - мост ещё дореволюционный, в то время не было ни электростанции, ни плотины, и ледоход мог стать для моста реальной опасностью. Вспомнилась даже виденная в музее фотография - красноармейцы с мортирками, похожими на миномёты, расстреливают лёд по весне... Видимо, это снималось ещё до постройки ГЭС, или как раз во время строительства - чтобы лёд не сорвал строящуюся плотину.

Железнодорожное полотно лежало на довольно высокой насыпи, и Мишке опять пришлось попыхтеть, втаскивая на неё велосипеды. Неплохая физзарядка для воскресенья... Зато вид с насыпи оказался такой, что ребята ахнули.

Солнце закрыло набежавшим облачком, и на юг, на "город", можно было смотреть спокойно. Он весь расстилался как на ладони - насыпь оказалась одним из самых высоких мест, не считая, конечно, капитальных зданий типа ГЭС или комбината. Насколько хватало глаз - одноэтажные бараки, кое-где - двухэтажные дома, слева комбинат, справа - река... Деревьев было мало, и были отлично видны даже пятиэтажки-общежития в паре километров, мимо которых проезжали раньше.

– Вот это да, - прошептала Маша.
– Одноэтажный город...
– и она что-то еле слышно пробормотал.

– Что-что?
– переспросил Мишка.

– Через четыре года здесь будет город-сад, - повторила Маша слова Маяковского.
– Не о нашем городе написано, и не через четыре года, но... Знаешь, вдруг подумалось: а они ведь, тогдашние люди, строили это руками. Своими руками. Никаких машин, один экскаватор на всю стройку, возили песок тачками, таскали кирпичи на себе, мешали бетон вручную... И жили в этих вот бараках с туалетами на улице. Даже не с туалетами - с сортирами, прости меня. И ведь построили, да так, что уже век почти работает... А часть домов до сих пор стоит.

– А потом защитили его во время войны, - задумчиво добавил парень.
– Ещё и снабжение Питера поддерживали...

– И ток с электростанции шёл, - подхватила Маша.
– И это - в этих вот условиях...
– Она помолчала.
– Миш... а мы в наше время смогли бы так же?

Мишка ещё раз окинул взглядом тёмные трубы и корпуса комбината, россыпь бараков... Повернулся в другую сторону, вниз по течению реки. Вышедшее из-за облака солнце сверкнуло на маковке церкви вдали.

– Я не знаю, Маш, - покачал головой он.
– Мы слишком привыкли жить в комфорте. Для нас отключение света - уже проблема, а отключить интернет - катастрофа. Что там говорить, мы даже без мобильника шагу ступить не можем...

– Вот и я о том же, - вздохнула Маша.
– Знаешь... мне кажется, мы попали сюда не случайно. Попали в том числе и для того, чтобы понять, как оно было... тогда.

Мишка еще раз взглянул вниз по течению - вдоль реки стояли дома, от которых в начале XXI века не осталось даже воспоминаний. А вон там, чуть дальше, вероятно, был... будет деревянный мост, основания которого при низкой воде будут видны и через восемь десятков лет. А прямо напротив его во время войны встанет зенитная батарея. А потом построят мемориал - три штыка, три года войны...

– Знаешь, я раньше никогда не задумывался о людях, которые жили здесь... до нас. Как они жили, чем они жили, о чём думали, кого любили... А они ведь по сути выстроили и нашу жизнь. Где бы мы были, если бы не они?

– А нас бы не было, - просто сказала Маша.
– Знаешь, я много читала в интернете откровений разных... людей, насчет того, как хорошо бы лично они жили, если бы большевики не взяли власть. А потом подумала: да если бы не было того переворота, их родители никогда бы не встретились. Просто-напросто. Ничего бы для них не было... И нас бы не было, или это были бы уже совсем не мы... Они заложили основу нашей жизни.

– А мы закладываем основу для тех, кто будет после нас...
– медленно сказал Мишка.
– И что мы им оставим? Гонку за шмотками, китайские планшеты, гнилые автомобили? Химкомбинат, от которого все выбросы на город ложатся? Железную дорогу, которую растащили по кускам?

– Не наш масштаб, Миш, - вздохнула девушка.
– Никто нас слушать не будет.

– Значит, надо учиться и пробиваться туда, где будут слушать, - упрямо процедил Мишка.
– А под лежачий камень вода не течёт - так вроде в пословице?

– Так, - немного удивлённо посмотрела на него Маша.
– Кажется, ты что-то для себя... решил?

– Решил, Маш, - твёрдо сказал Мишка.
– Нельзя плыть по течению. Пойдём...

Они пошли прямо по железнодорожному пути, дребезжа велосипедами по деревянным шпалам - сбоку идти неудобно, щебёнка осыпалась. Правда, и шпалы были положены так, что нормального шага не получалось. Пересекли небольшой мостик над грунтовкой, приблизились собственно к железнодорожному мосту. Тут было чуть проще - сбоку шёл деревянный настил, не особо широкий, но друг за другом с велосипедами идти можно. Вверх уходили массивные конструкции ферм, но Мишка поймал себя на мысли, что вблизи мост выглядит далеко не так капитально, как издалека - тут он казался переплетением ажурных конструкций, угрожающе нависших над водой. Впрочем, других вариантов пересечь реку всё равно не было.