столе стоял кувшин, накрытый полотенцем, пахло свежим хлебом. Я только

сейчас вспомнила, что давно ничего не ела, впрочем, голод не ощущался. Джи

ушел куда-то еще рано утром, но видимо вернулся, иначе, откуда еда? Как-то

сразу вспомнился ночной кошмар, который Джи принял за видение будущего, а

оно действительно казалось почти реальным.

Чем заниматься в этом уединенном месте, я даже представить не могла.

Прогулка же по лесу могла закончиться для аборигена вроде меня трагично. Кто

знает, что за зверье водится в здешней флоре, с фауной же я успела

познакомиться.

Валяться на кровати и смотреть в потолок было скучно, есть не хотелось,

неожиданная передышка оказалась совсем не нужной, более того она тяготила.

А еще я жутко стеснялась проявленной ночью слабости. Мне совсем не хотелось

тяготить незнакомого мужчину собственными страхами.

Промаявшись на кровати еще некоторое время, меня вновь потянуло в сон.

Никогда не замечала за собой такой любви ко сну, но, тем не менее, объяснить

поведение своего организма, я не могла. Глаза закрывались сами собой,

солнечные пятна и серые тени в углах слились в одно смутное видение.

Дыхание замедлялось, сердце уже не выбивало привычный ритм, замерзли

пальцы на руках, на губах казалось, застыла ледяная корка. И с каждой секундой

спать хотелось все больше и больше. В сером тумане мелькнула тень, рукам

стало горячо, и губы стали теплеть, но тяжелые веки никак не хотели

открываться.

– - Не спи Лили!

Я не сплю! Хотелось крикнуть мне, но язык не желал мне подчиняться, я

словно бы стала пленницей своего тела.

– - Не спи! Не смей спать! Лили!
– что-то обожгло щеки, но боль не дошла до

спящего тела, а сознание было бы радо, если что-то смогло поколебать сонную

оболочку. Хотелось выбраться из образовавшегося кокона, но я только больше

увязала в паутине. Попыталась представить сияющие угли, мерцающие ручейки

вен, но я их больше не видела и не чувствовала.

– - Лили, если слышишь меня, знай, сейчас будет очень больно, - голос был

напряженным, но в конце фразы сорвался на нервный смешок.

Больно? Да! Да! Пусть, я хочу жить!
– и пришла боль, она не трогала тело, она

рвала то, что называлось душой. Меня будто привязали к позорному столбу,

вывихнули руки вверх, и раскаленным хлыстом лента за лентой сдирали кожу,

мышцы, рвали сухожилия, а когда бить стало нечего, облили костяк кислотой.

Но как нестранно вдыхала я уже своими легкими, и сердце заходилось в

запоздавшей панике. Я безумно смотрела в потолок, хрипло дышала.

– - Жива.

Хотелось ощупать спину на предмет ее наличия, но претворить в жизнь

желание мне не дали.

– - Лежи спокойно, - послышался тихий голос Джи, - и глаза не закрывай.

– - Джи?
– я повернула голову на звук голоса.

Он сидел за столом, уронив голову на сложенные руки.

– - Джи, что это было?
– мужчина поднялся, его лицо покрывала нездоровая

бледность из-за чего глаза неестественно яркими. Он на секунду прикрыл глаза,

то ли собираясь с мыслями, то ли справляясь с накатившей дурнотой и

слабостью.

– - Когда феникс не видит смысла в своем существовании, - Джи говорил мягко,

спокойно, как сообщают скорбную весть, - когда он не чувствует себя

нужным...ни любви, ни поддержки. Только боль и тоска, а еще неясное будущее.

Сегодняшний враг завтра станет союзником, а друг предаст. Правда сказанная с

честным лицом, укусит за руку, впрыскивая яд... Ты чуть не впала в спячку.

– - Вот оно что...

– - Послушай, я знаю в это сложно поверить, но ты нужна этому миру, ты нужна

людям, - я слушала, но его слова не находили отклика внутри меня.

– - Люди, мир - это слишком пафосно звучит, слишком безлико. Я не знаю ни

тех людей, о которых ты говоришь, ни мир, в котором я нахожусь. Ничто не

держит меня здесь. Я узнала и почувствовала то, чего никогда бы не захотела.

Так ответь мне, кому я нужна?
– слезть с кровати оказалось не так просто.