Оли"

Дочитав записку до конца, я скривила губы в усмешке. Где бы еще эту каплю

силы взять, если теперь ее нет вовсе. Скомкав записку, я запихала ее на самое

дно сумки, достала гребень. Расчесав волосы, я подумала, что было бы неплохо

спрятать это серое грязное недоразумение, но платка или шарфа в оставленных

Оли вещах не нашлось. Зато коробочка со злосчастным мылом, то и дело

попадалась в руки, я решила не искушать судьбу, посмотрев на обещанный

маячок.

Им оказалось колечко - простой серебряный ободок, на внутренней

поверхности которого, будто по ошибке, нанесли затейливый орнамент.

Покрутив его в руках, я надела колечко на безымянный палец правой руки. Все

равно оно бесполезно, так пусть напоминает о своей обаятельной дарительнице.

Больше ничего нужного в сумке не нашлось, а было бы неплохо обнаружить

там еду или воду. Ну, ничего найду ручей, наполню флягу из-под настоя. На

месте сидеть не имело смысла, тем более ветер, гоняющий по небу свинцовые

тучи, не способствовал согреву тела, а сидение на земле сулило неприятности в

виде банальной простуды или чего похуже. В какую сторону двигаться мне в

принципе было все равно, поэтому выбрала направление, полагаясь на

счастливый случай.

От необходимости идти тело протестующе ныло, и тяжелая усталость вопила о

несправедливом обращении с больным организмом. Но упрямство гнало вперед,

игнорируя все робкие намеки собственного тела.

Идти по лесу было намного сложнее, чем передвигаться на мягко бегущем

Рексе. Дело осложнял лежащий на земле валежник и плотно растущий подлесок,

поэтому постоянно приходилось буквально продираться вперед. Сколько я

прошла не знаю, но казалось, что шагаю вечность. Постепенно лес начал редеть,

переходя в чахлую рощицу, густо заросшую травой. Она цеплялась за уставшие

ноги, заставляя быть внимательней.

Когда какой-то особо цепкий вьюнок обмотался вокруг моей ноги, я нагнулась,

безжалостно раздирая, сухие стебли. Где-то сбоку послышался треск, я

оглянулась.

За густыми зарослями кустов, но все же не достаточно густыми, чтобы скрыть

такую тушу, сидел человек. Мне даже стало как-то неудобно перед ним, он

понимаешь, прятался от меня, а я... нет мне пощады!

– - Эй, чудак-человек, выходи!
– крикнула я ему, наблюдая, как поднимается

сначала маленькая голова, а за ней косая сажень в плечах.

Копошилось, конечно, во мне предчувствие, что ждать хорошего, от сидящего

в засаде субъекта не придется, но другого выхода, по сути, не было. А вот

дожидаться пока этот самый субчик вылезет из своего укрытия, неожиданно

приласкав меня своим кулаком.... Тем временем эта гора мышц приближалась,

сминая на своем пути кусты и маленькие деревца.

Поравнявшись со мной, он остановился, состроив гримасу долженствующую

стать устрашающей, а на деле вызывающую недоумение. Помимо выдающихся

габаритов и лица явно не обезображенного интеллектом, мужик явно

пренебрегал всяческими водными процедурами, иначе как объяснить блестящий

от жира черный хохолок волос, и руки с обломанными и грязными ногтями, про

непередаваемое амбре, можно вообще не говорить. Я отступила назад, морщась

от ударившего в нос запаха.

– - Ты это, цацки сымай! И это кошелек сюды давай, авось отпущу, я седни

добрый!
– и он загоготал, демонстрирую черные от кариеса зубы. Не стошнило

меня только потому, что тошнить оказалось нечем.

– - Нету у меня цацок, любезный, - спокойно ответила я, - и денег нет, так что

вы не по адресу.

– - Чего?
– тупо отозвался великовозрастный обалдуй, поправляя перевязь на

грудь.

– - Иди, говорю куда шел, - пояснила я, складывая руки на груди.

Тут мужик, нервно икнул, поскреб черную от грязи шею, выдав при этом что-

то нечленораздельное.

– - Ну так я пошла?
– спросила я, делая шаг в сторону, прикидывая, смогу ли

убежать от этого бугая.

Но тут по закону подлости из тех же кустов вылез еще один не менее

колоритный персонаж. Низенький, с острым похожим на крысиное лицом, и