властолюбивый, поверь мне, он уже придумал, как с твоей помощью расширить

границы империи. Ну и конечно, он не сможет не обойти своим вниманием

такую экзотическую внешность, как у тебя.

Она так и сочилась ядом, а я все прикидывала, как поскорее выставить ее

отсюда с наименьшим сопротивлением.

– - И что же ты предлагаешь?
– после моих слов она оживилась, перестав

корчить из себя ядовитую тварь.

– - Я предлагаю тебе бежать, - она подняла руки вверх, соединив кончики

пальцев, и крутанулась вокруг себя.

– - Логично, но вот беда. Куда? Я мир ваш не знаю.

– - Я помогу. Видишь ли, наш мир, принимая феникса, не бросает его на

произвол судьбы, а наоборот всячески помогает, стоит лишь задать цель или

направление движения, - она задумчиво перебирала висящие на поясе бусины,

раскачиваясь из стороны в сторону.

– - С чего такая забота?

– - Мне не нужны соперницы... здесь, - уклончиво ответила Содзи.

– - Ну, хорошо, а как я из-под стражи сбегу?
– спросила я, выразительно глядя

на вход.

– - Об этом не беспокойся. Сегодня сразу после представления императору

возвращайся сюда, я все устрою, - она качнула головой и собралась уходить.

– - Погоди, - сказала я, мучительно думая, стоит ли ее спрашивать, - Скажи, а

кто такой этот Ним Дракон?

Реакция, последовавшая на мои слова, оказалась, мягко говоря, странная.

Содзи сильно побледнела, большие синие глаза сузились. Она сжала губы и

процедила:

– - И когда только успела?!
– холодная ярость так и хлестала из нее, но она

больше не произнесла ни слова, резко развернулась и ушла. А я еще долго не

сводила глаз и дверного проема, гадая, что же это все-таки было?

Для сна уже было слишком поздно, а для бодрствования слишком рано. Не

зная чем себя занять, я встала с кровати, прошлась вдоль ширмы, робко

выглянула за то, что могло бы называться дверью, оценила боевой дух

стражников, убедившись их невозмутимости и верности службе.

Отчего-то вдруг стало грустно и тошно, вспомнился мой маленький мир,

заключенный в грустной однокомнатной квартирке, неподалеку от парка. О

старом коте, который, как вещь в себе, приходил когда хотел и также уходил. За

него я не переживала, он не так уж зависел от меня, но нам вместе было так

хорошо забывать про наше одиночество. Там все имело свое значение, каждое

действие становилось отточенным оттого рутинным, и я все чаще задумывалась

о другой жизни, где много солнца и движения. Где все иначе... Домечталась.

Тяжело вздохнув, я отлепилась от стены и подошла к узким стрельчатым

окнам, они оказались забраны тонкими пластинами узорчатого дерева, сквозь

которые просвечивалась темная зелень сада. Небо еще хранило следы серых

сумерек, но и те уже почти отступили нежно голубому утру. Солнце еще видно

не было, скорее всего, оно всходило с другой стороны.

Я отошла от окна и осторожно заглянула в зеркало. Как хорошо, что изменился

только мир вокруг, а я осталась прежней. Улыбнувшись бледному отражению в

зеркале, я заметила что волосы, предоставленные после водных процедур сами

себе закудрявились, чего я им не позволяла последние несколько лет, упорно

укладывая в ровное каре и только сейчас отметила, что жаркое лето,

проведенное в деревенской глуши, оставило рыжеватые блики на русых

волосах.

Но что-то все же настораживало в собственном лице, какая-то мелкая деталь

совсем незаметная. Ах, точно! Шрам, на правой брови полученный в нежном

возрасте после падения с качель, бесследно исчез. Странно...

Я не понимая, что делаю, распахнула полотенце и недоумевающее посмотрела

на абсолютно гладкую кожу на животе, а ведь мне год назад вырезали

аппендицит! Кажется, я действительно сгорела в том костре и родилась заново.

Завернувшись снова, я с досадой подумала, как неудобно ходить в полотенце.

Вернулась к кровати и легла, мне показалось, что я всего лишь на секундочку

прикрыла глаза, а когда открыла их вновь, увидела крадущиеся по полу

солнечные лучи и сидящую на полу Мао. Она что-то тихо мурлыкала себе под

нос, а в руках у нее сновала туда сюда иголка.