Я читал все это с вечно движущимся ужасом в моем теле. Я отдался этому ужасу, прислонившись к стене и медленно сев на пол, закрепив свой взгляд в определенной точке. Я не мог даже представить что-либо подобное. Что всех нас будут использовать для вечного размножения и экспериментов. Нас не считают за людей в этом месте! Мы — подопытные кролики, вечно дающие потомство для… Что мы делаем, если не развлекаем их?! Какая идет польза от подобных деяний?! Нас рождают, заставляют производить других «пациентов», после чего убивают, продолжая делать с нашими детьми все то, что они сделали с нами! Это не жизнь! Это муки! Вечные, непрекращающиеся муки!

«Ни у кого… не должно быть подобной власти. Подобных привилегий. Никто во вселенной не должен управлять жизнями… живых существ! Это их мы должны называть скотами, а не они нас!» — из меня выходили немыслимые порции гнева. Я не просто выкрикивал проклятия в сторону «Белых». Я ударял кулаком стены и пол, которые оказывались рядом. Когда я успокоился, поглаживая свою покрасневшую руку, Нулевой поддержал меня энергичными кивками. Он был полностью согласен со мной.

«А что на счет всего остального? Как ты собираешься помогать всем остальным?» — Девяностый вел себя более спокойно, но на его лице все еще виднелись оттенки шока. Ожидая ответа от Нулевого, он переводил взгляд то на планшет, который находился у него в руках, то на Нулевого, который не отводил от него взгляда. Девяностый не сразу понял свою ошибку. — «Хах! Я тупица… Не заметил еще одну страницу. Прости.» Я не сразу присоединился к Девяностому, но чтение документа для меня прошло более спокойно, чем в прошлый раз. Возможно это все потому, что Нулевой говорил об абсолютно других вещах на этой странице:

«Я видел не одну семью. Их тут сотни, если не тысячи. И некоторые, или даже большинство из них, не знают про то, для чего они созданы и что с ними станет. Если все мы хотим выбраться отсюда, то нужно устраивать не побег, а самую настоящую войну! Дай выбраться одной семье, и у „Белых“ наступят настоящие проблемы. Снежный ком начнет нарастать быстрее и быстрее до тех пор, пока „Белые“ не отступят. Это я и пытался сделать. Я хотел разослать свое сообщение всем семьям, но за архивом очень хорошо следят. Пропагандировать что-либо против „Белых“ всем семьям — практически невозможно, и даже опасно. Но вот у Девяносто восьмой это… практически получилось. Девяносто девятый тоже принял в этом участие и подорвал мораль своей семьи… в прямом и буквальном смыслах. Потому я и помог ему, дабы все получилось. Теперь, самая главная ошибка „Белых“ — солдаты. Они вооружены в месте, где никто не использует оружия. Где все и так беззащитны и беспомощны. Обезоружь одного из них — семья станет опасна. Это нам и нужно сделать. Для этого нам нужно застать солдатский ряд врасплох и выманить кого-то одного. Забрать оружие энергетического типа. Их броне-костюмы частично защищают против баллистического оружия, но не против энергетического. Дальше все просто — заставить семью восстать и освободить остальные семьи. Сразиться с „Белыми“ и задавить их числом. Других вариантов у нас нет.»

«Тогда… что ты собираешься делать сейчас?» — спросил Девяностый, отдавая планшет обратно Нулевому. Его ответ не был написан в подобном документе, потому он несколько секунд выписывал туда нужные слова, даже не стирая прошлые записи. Его ответ не был длинным, и был направлен в мою сторону:

«Помочь твоей сестре, спрятать вас, достать оружие…, а дальше ты знаешь.»

«Я останусь.» — мой голос был спокойным, безмятежным. И не только мои слова удивили Нулевого и Девяностого, но и мой тон, с которым я произнес их. Я уже знал, что они скажут, и не стал тянуть резину, объяснив им причину, по которой я решаюсь на подобный поступок. — «DS8 должен встретиться со мной и поставить меня на место сестры, если он не врет. К тому-же… если я исчезну, то в этой семье станут погибать люди, ведь они ему… не нужны.» Мое решение было непоколебимым. Даже если Девяностый был против моего возвращения в капсулу, Нулевой соглашался со мной. Возможно… он понимал мои методы. Мой план.

«А дальше что? Ты вернешься и будешь давать „Белым“ пользоваться тобою?! Неужели ты привык к подобной жизни?» — голос Девяностого становился громче. Он не понимал моих мыслей и моих способов. У него были все привилегии и права оскорбить меня, но Нулевой усмирил его. Отведя в сторону Девяностого, он встал напротив меня, рассматривая мое лицо. Он ожидал от меня чего-то. Возможно… он хотел переубедить меня, или даже попрощаться. Нет… Он хотел услышать детали. Каждый мой шаг, который я сделаю с его помощью. Я поделился с ним этим.

«Я постараюсь записать сообщение, пропагандирующее клевету и ложь Первого, снизить бдительность DS8 и попробовать проникнуть на полигон. Одна из сестер смогла разрушить барьер и достать пистолет. Я сделаю так же.» — на мои слова Нулевой ответил кивком, записывая что-то в документ на планшете. После, он закатил рукав левой руки, сняв с нее какую-то повязку. Повязка была эластичной и гибкой, на ней виднелись нейроды (что-то вроде биологически созданных проводов), проходящие по всей повязке, снаружи и внутри. Он передал мне повязку и планшет, кивнув головой в мою сторону. Я не знал ничего о повязке и заглянул в планшет, ожидая увидеть любое описание о ней.

«Тогда наш план меняется. Запиши свое сообщение прямо в медицинском отсеке. Там я и оставлю твою сестру и, возможно, тебя. Я постараюсь сломать стазисный модуль в твоей капсуле так, чтобы никто не заметил. После разговора с DS8 — постарайся встретить меня около полигона. Если ничего не выйдет — не рискуй. Я начну без тебя.

Пользуйся повязкой в комнатах и коридорах с Сафиритовыми плитами. Так ты сможешь проходить сквозь них, если нужно спрятаться. Будешь аккуратен, и никто тебя не увидит.» — про использование самой повязки я ничего не узнал. Нулевой ничего не написал об этом, и он знал, что я спрошу его об этом. Он просто показал двумя пальцами вперед, указывая на стеклянную стену. Девяностый понял его жест.

«Иди в стену и пройдешь сквозь. Все просто.» — я никогда еще не пользовался подобным устройством, даже если он выглядел… как обычная, эластичная повязка. Но у меня был шанс использовать его, чем я и решил воспользоваться. Я моментально надел повязку на свою руку, стараясь держать ее как можно ближе к плечу. Повязка хорошо маскировалась за рукавами рубашки. Сначала я не верил в то, что повязка работает, но когда я провел рукой вперед, к стеклянной стене… то рука прошла сквозь. Все мое тело могло пройти сквозь эту стену, и когда я оглянулся назад, то не увидел и единой сафиритовой плитки. Стены словно не существовало для меня. Я ее не видел! Даже Нулевой показал мне большой палец в знак поощрения, пока сафиритовые плиты не начали показываться вновь, словно собираясь в одну большую мозайку. Он доказывал мне, что все работает. Теперь мне оставалось только пройти к медицинскому отсеку и найти там нужную запись. Я делал медленные шаги, заглядывая за каждый угол, стараясь идти так тихо, как только это возможно. Солдаты едва могли видеть меня в коридорах, освещаемых тусклым светом, и это позволяло мне оставаться незамеченным для них. Каждая комната за сафиритовыми панелями всегда была разной. То эти комнаты подходили на обсерваторию, то на темнуе комнаты с кучей труб или проводов, то… пустые и темные комнаты, в которых ничего не было. Эти комнаты сильно помогли мне добраться до Медицинского отсека. Тихо и незаметно. Я ожидал патрулей на каждом шагу и каждой двери, но даже солдаты «Белых» являются людьми. Они устают, набираются стресса, голодают. На своем пути я увидел только шестерых солдат, патрулирующих коридоры, и я смог незаметно обойти их всех. Дальше мне оставалось только найти запись, оставленную Тридцатой и записать на него сообщение. Я точно помнил где и куда она сохранила это сообщение. Красное устройство хранения, стол в углу. Именно туда она его и положила. Даже показала мне само устройство, когда я разговаривал с ней… И я нашел его. Отцепив планшет от клешни, я вставил устройство хранения в планшет, найдя нужную запись, лениво написанную как: «Первый файл — Причина рака.» Тонкий юмор, не сразу дошедший до меня. Запись была нетронута. Каждая секунда содержала то, что нужно мне. Теперь оставалось записать сообщение и сохранить его под таким-же «незаметным» именем. Я назвал файл… «Девяносто девятый файл —Возможные способы устранения рака.»