Я был удивлен ее словам. Она доверилась мне и доверила мне жизнь всей семьи. Доверие — хрупкая вещь. И сейчас она могла с легкостью сломаться, если я сделаю что-то не так. Я мог лишь смириться с тем, что может произойти. Мои глаза оглядели каждого брата и каждую сестру в отсеке. Некоторые были одеты в броню солдат «Белых», на которой можно было увидеть странные рисунки и линии, нарисованные кровью. Некоторые держали в руках энергетическое оружие, пока все остальные рассматривали в руках пистолеты и винтовки. И только восемнадцать человек держали в своих руках самодельные щиты и оружие ближнего боя. Щиты были сделаны из столов, а ножки столов уходили на вооружение. Из ножек были сделаны колы, копья, дубины и даже… что-то схожее с клинками. Я лишь осматривал их и говорил себе: «Ничего не выйдет». Говорить о том, на сколько это плохая идея, я не стал. Я лишь вздохнул, кивнув в сторону Второй.

«Настал час показать „Белым“ нашу силу!» — Вскрикнула она, направив свой пистолет в сторону выхода. Ее речь поддержали радостными криками и кличем.

— «Мы будем сражаться, как одна семья! Мы умрем, как одна семья!»

========== Часть 14. Сражайся с семьей. Умри с семьей. ==========

Наше время пришло. Семья была в полной боевой готовности. Наши эмоции вели нас в агрессивную схватку с нашими «хозяевами» в белых халатах. Срывая их цепи и оковы, каждый брат, каждая сестра… Все мы взялись за оружие и шли вперед. В сторону нашей свободы. В моем сердце пряталось сомнение. Недоверие и страх. Я боялся, что вся семья пойдет против меня, когда это все закончится. Что я стану очередным «Первым» в их глазах. Что все те окровавленные руки и лица, что проливают кровь «Белых», вскоре дотянутся и до меня. Дальнейшие смерти моих братьев и сестер будут лежать на моих плечах. Я буду виновен в том, что подарил своей семье свободу, которая так была нужна всем нам. Я раскрыл им правду, показал им дорогу и готов принять жертвы. Но они…? Я не уверен в этом. Одна правда оставалась на моем сердце. Мой единственный союзник, доверие к которому у меня не порвется — моя сестренка. Я боюсь за нее, но в то же время, я благодарен ей. Она всегда рядом со мной. Готова поддержать меня и навести меня на верный путь. Даже сейчас, когда мы идем на нашу, возможно, последнюю битву, она стоит за моей спиной, не отходя от меня ни на шаг. Она поможет мне, если я усомнюсь в своем выборе. Я уверен в этом. Абсолютно.

Наше продвижение к залу было хорошо спланировано. В комплексе есть множество подходов и путей, ведущих в определенные места, такие как столовая и зал. Дверь одна, но подходов к ней может быть несколько. Мы воспользовались планом Нулевого и разделились на три группы, которые должны были продвигаться к залу разными путями. Я состоял в самой маленькой группе, состоящей из двух отрядов. Особой защиты у нас не было, но Нулевой представлял для нас укрытие, за которым мы могли спрятаться. Другие группы тоже были не беззащитны. В каждой группе был один отряд ближнего боя с самодельными щитами, а также мы имели несколько устройств развертывания защитной материи. Самодельные щиты и Развертыватель материи — это более чем достаточно для полной защиты. Мы же могли полагаться только на Нулевого, ведь только он имел при себе Развертыватель. К счастью, его план был направлен на безопасность именно нашего продвижения. Путями, которыми мы идем, солдаты «Белых» не могут застать нас врасплох и устроить засаду. Мы контролировали окружение, продвигаясь вперед. Спустя несколько минут, отстреливаясь от небольших отрядов солдат, заставших врасплох наши медленно продвигающиеся отряды, мы встретились с нашим отрядом на перекрестке путей. Все шло так, как и планировалось. Солдаты «Белых» стараются передислоцироваться, медленно отступая к залу. Их засады устраняются, а продвижение вперед становится невозможным. Я даже и не представлял, что все будет так просто. Тем не менее, наш вход в зал не был спланирован. Мы не знаем, чего ждать от нашего противника. Мы встретились с третьей группой у входа в зал, подготавливаясь к возможному сопротивлению. К счастью для нас, мы обошлись без особых потерь в семье. Лишь небольшие ранения, с которыми наши сестры успели позаботиться. Вторая удерживала свою руку над своей головой, приостанавливая наше продвижения. Она взглянула на меня, не опуская руки.

«Настал твой черед, братец. С этого момента все будут слушаться твоих указаний и твоих указаний только.» — он произнесла это в довольно спокойном тоне, не показывая никаких ярких, заметных эмоций, медленно делая шаг назад, встав за моей спиной. — «Не подведи нас.»

«Не стреляйте первыми!» — таков был мой первый приказ. Я хотел изъять из нашей войны небольшую пользу и уменьшить риск провала. Слова для меня были эффективнее действий. Я хотел запугать и деморализовать «Белых», а также дать нам шанс продвинуться вперед, без сильного сопротивления и больших потерь. Даже если моя попытка будет тщетной… Я попытаюсь, так или иначе. Кивнув Второй, я дал согласие на продвижение. Ее рука опустилась. Двери распахнулись перед нами. Мы двинулись вперед, следом за нашими братьями — щитоносами, прицеливаясь в каждый угол зала, ожидая засады. Но все оказалось… чуть проще.

Едва различимая белая полоса закрывала угол зала. Длинный строй солдат «Белых» прикрывал своими спинами что-то, чего мы не могли увидеть. Все они стояли смирно. Первые ряды, стоявшие впереди, встали на колено, открывая вид на очередной ряд позади них, возводящих винтовки в боевую готовность. Нам тоже нужно было занять более эффективные позиции.

«Прикройте нас щитами. Готовьтесь развернуть материю позади братьев с щитами, если в нас начнут стрелять.» — Я произнес свой приказ довольно тихим тоном, но братья смогли меня услышать и понять, продвигаясь вперед. Лязг щитов был более чем воодушевляющим. Когда все встали на свои места и пришли в состояние боеготовности, я заранее взял пистолет в руки, переведя дыхание. — «Медленно двигаемся вперед.»

Я ожидал от солдат всего возможного и невозможного. Любой грязный трюк, засаду, и даже внезапной атаки. Пока мы сокращали расстояние между ними, приближаясь к своему противнику медленными шагами, никто не открывал огня. Мы лишь выжидали момента для атаки. Ждали начала боя. «Белые» же… готовились к чему-то.

«Я позволяю вам решить все это мирным путем! Положите оружие на пол и заведите руки за спину!» — DS8 вышел вперед, заведя свои руки за спину, бесстрашно оглядывая наши ряды. Он звучал уверенно. Строго. И у него был план. Он приказал солдатам опустить оружие легким движением руки, вновь устремив свой взгляд на нас. Его тон с этого момента стал более спокойным и нежным. Он был… расслаблен. — «Мы можем избежать кровопролития и вернуться к нормальной жизни. Вы можете вернуться к нормальной жизни. Вас не будут ожидать эксперименты. Вас не будут держать взаперти. Я даю вам обещание, и я не собираюсь его нарушать. Все вы станете одними из нас и будете жить с новыми привилегиями и именами! Вы ведь этого желаете, разве нет?»

Это уловка. Ложь. Цель подобной уловки была мне ясна и понятна, но я не поддавался ей. И все же, он подобрал нужный момент для этого. Когда все были напряжены и вымотаны. Психически. Физически. Одна из сестер даже задалась вопросом, произнеся вслух: «А если он не врет?»

«Что ты говоришь?! Этот человек — бездушная тварь! Ему солгать — как плюнуть!» — один из братьев пытался изменить ход ее мыслей, но ничего не менялось. Даже Вторая, удивленно оглядываясь, замечала перепады мотивации. Зачем воевать за что-то, что нам могут дать за просто так? И у нашей сестры были причины довериться DS8. Веские причины.

«Разве это не очевидно?! Самый простой метод достижение нашей цели — самый правильный! Мы можем просто сдаться и достигнуть того, за что мы так сильно боролись! Мы, считай, уже победили! Осталось только взять приз!» — она была настроена серьезно. Бросив свое оружие в сторону, она старалась уговорить всех остальных присоединиться к ней и сдаться. И даже когда слова не достигли остальных, она не сдалась. У нее была еще одна причина на подобный поступок — «Я лучше сдамся за предложение о безопасности, чем стану повиноваться указаниям братоубийцы, свихнувшегося с катушек! Каковы шансы, что мы не помрем здесь и сейчас, по его вине? Он же еще ребенок! Он сам го…»