Шрифт:
Санитарка подложила отцу под голову какую-то штуку типа резиновой подушки. Я поливал водой из ковша, мама мылила волосы, санитарка давала указания.
Мне доверили брить батину недельную щетину. Отец пытался помогать, но обессиленно опускал руки. Я, хотя и сам еще никогда не брился, с задачей справился.
— Вот, теперь как юбилейный трояк сияет! — сказала санитарка.
— Как червонец, — слабо улыбнулся отец, несогласный с такой низкой оценкой. Вроде и мама стала веселее. Правда, после бритья щеки отца казались совсем прозрачными.
Я почему-то подумал, что мне и самому надо побриться. А то пушок какой-то несерьезный развелся под носом. Вот царапины сегодняшние заживут, и побреюсь, решил я по-мужски.
Повисла неловкая пауза.
— Ну так, вроде на человека стал похож, а не на мешок с костями, — одобрительно сказала санитарка. — Выкарабкается, бедолага.
— Конечно, папа худой, но жилистый, — сказал я, убеждая всех.
Санитарка не ответила, забрала таз с ковшом и полотенцами, удалилась.
— Спасибо вам!.. — сказала мама вслед ей.
Когда санитарка скрылась за дверями, голос подал скрипучий старичок:
— Спасибо в карман не положишь. Я вот всегда ей мятую сую в карман.
— Да?.. — растерялась мать. — А я думала, что у вас здесь не принято.
— Принято, принято. Дашь хоть полтинник, так примут.
Речь о деньгах озадачила маму. Нет, конечно, она знала, что на лекарства там, на усиленное питание. На первое время деньги имелись.
Кое-какие финансы были и у меня, остались от тех, что дядька Мишка- зоотехник заплатил за навоз. Я, естественно, готов был пожертвовать. Не зря же мама меня называла кормильцем.
Подал слабый голос отец:
— У меня на карточке немного есть. Но где эта карточка, не знаю, — сокрушался он, явно чувствуя себя неловко.
Думаю, он, как и мы с мамой, помнил, что не особо помогал мне финансово. Честное слово, в мою голову приходили и раньше мысли об этом — об алиментах, посылках. И сейчас стало обидно за отца. Не за себя и не за маму, а именно за батю.
Как ему сейчас скверно, не только физически, но и совесть, наверное, грызет. Сыну, то есть мне, 14 лет, а вырос без помощи отца. Впрочем, это я за батю так думал, а что у него в мыслях, не знал. Отец прикрыл глаза, о сберкарте больше не говорил, про аварию не рассказывал.
Мы переглянулись с мамой:
— Пошли, сын?
— Да, мам, пошли.
На меня навалилась усталость — за день столько всего произошло! И главное, встреча с отцом! Я, конечно, рад! Но ожидалось чего-то другого. Хотя что, собственно, должно было случиться?
— Костя, ну, мы пошли, — сказала мама отцу.
— Ну, ладно, спасибо. — Потом отец вдруг спохватился: — А вы где остановились?
— Где? Пока — на проходной, — сказала мама. — Сейчас определимся, не волнуйся.
— Пап, ну, до завтра!
Момент неловкости прошел, я просто радовался, что у меня есть родители, не то что у детдомовских.
Глава V
Ночью к нам ломились — я пустил в ход битые бутылки
Мы вышли из больницы. Я чувствовал убойную усталость и ощущал себя заморышем. Сразу замерз — на дворе май, а тут такая холодрыга! Морось, ветер.
— Мам, где будем ночевать?
— Охранник вот дал записку, в соседнем общежитии договоримся.
Мы долго преодолевали двести метров от корпуса больницы до проходной. Я чувствовал опустошение. Ну, вот встретил отца. Поздоровались, обнялись. Но даже не поговорили толком. С досадой я вспомнил слезы на глазах и снова возненавидел себя.
— Рад, что встретил отца-то? — как бы подслушав мои мысли, спросила мама.
— Конечно, — ответил я без энтузиазма. — Но какой-то папка потухший.
— Наоборот, он взбодрился, когда тебя увидел.
— А может, тебя.
Мы как бы успокаивали друг друга, не очень уверенные, что отец нам был сильно рад. На проходной восстал, как памятник, охранник:
— Проведали отца?
— Проведали.
— Все нормально?
— Нормально.
— Вот видишь, пацан! Если захочешь цели достичь, преград нет, кроме кустов, — засмеялся он и дурашливым жестом показал на мое исцарапанное лицо. Мне, конечно, это не понравилось. И то, что именно он маме дал записку в общежитие на ночлег, тоже меня злило. А мать ему сказала:
— Ну, спасибо, что помогли.
— Да ладно. Я сутки через двое дежурю. Если что, обращайтесь.
Мы взяли наши баулы и потащились в сторону общежития.