Шрифт:
Холод и промокшие ноги заставляли нас двигаться быстрее, превозмогая собачью усталость. Я вспомнил, что родился гиперактивным.
Вот и общага. Это, конечно, не небоскреб, какие я видел в центре Перми, но все же пять этажей. А в нашей общаге в Лесостепном — лишь три.
Нас впустили в фойе, мама по записке, которую дал охранник из медсанчасти, нашла какую-то тетку, комендантшу. Она неуловимо напоминала мать Амбала. Мне это не очень понравилось. Особенно — воспоминание про Амбала. И так еще синяк от него не сошел. В связи с этим у меня перед глазами пролетели картинки из недавней моей поселковой жизни: Маришка, которую я вспомнил первой, Ленка, которая сама бесцеремонно вторглась в мое воображение, Дениска рыжий (туго ему сейчас с Амбалом). Ну и другие вспомнились: Завмаг Артемович, дядька Мишка-зоотехник, участковый...
Комендантша провела нас по мрачному коридору, где тяжело ворочались запахи сырости. Поднялись на второй этаж.
— Вот здесь две кровати. Душ, туалет в коридоре. Деньги вперед. Кавалеров не водить.
— Да вы что, — поперхнулась мама. — Какие кавалеры?!
— Ну-ну. — тетка равнодушно обвела взглядом маму, получила плату за двое суток вперед и, уходя, посоветовала: — Закрывайтесь изнутри на засов. Тут народ всякий обитает, — и показательно лязгнула тяжелой металлической дверью.
— Ну вот, слава богу, теперь отдохнем!.. Сходи в душ, а я пока что-нибудь приготовлю перекусить.
— Ты первая иди, — сказал я, прилег на неразобранную постель и отрубился.
Сквозь сон я едва услышал, как вернулась мама. Она попыталась меня растормошить:
— Вставай, Кирилка, в душ сходи... Или хоть перекуси.
Бесполезно. Не знаю, сколько прошло времени, но сквозь сон послышался страшный грохот: «Ты-джах! Ты-джах!»
— Открой! Открой, я сказал! Это моя комната.
Я вскочил, ошарашенный. Мама в накинутом на ночнушку халате прильнула к дверному глазку:
— Вы кто? Мы с комендантшей договорились.
— Открой, бляха муха! Ты что сюда приперлась? — нетрезво орал за дверью мужик.
— Нас комендантша сюда вселила!
— Какая, нафиг, комендантша!? Выметайся.
— Куда мы ночью?
— Мне пофигу, куда! Ты в чужую комнату приперлась, еще что-то там вякаешь.
Я окончательно проснулся, меня, если честно, колотило от страха. При тусклой лампочке я видел, как по маминым щекам текут слезы.
— Господи, ну приехали в эту Пермь, а тут. Ну кто тут нас ждет?.. — мама уже рыдала. — Кому мы нужны.
— Давай, коза драная, открывай! — гудел утробный голос за дверью. — Будем договариваться. Ха-ха-ха! — Мама отшатнулась от двери и прижалась спиной к стене.
Меня переклинило! Я забыл о страхе и схватил со стола бутылку с минералкой:
— Ах ты, шакал! Я тебя сейчас взорву! А-а-а!!! — и что было мочи запустил бутылкой в металлическую дверь! Грохот был страшным, фонтан стекла и брызг обдал всю комнату. За дверями — тишина!
— Заходи, дрянь! — орал я. — Заходи! В руках у меня оказалась вторая бутылка. Ринулся к двери, под ногами звенели осколки стекла — я был в одних носках. В бешенстве откинул засов на двери, распахнул ее ударом ноги. В метрах трех стоял мужичонка непонятного возраста и весь такой удивленный.
Я жахнул бутылкой о дверной косяк, в руке осталось горлышко — «розочка». Мужик шуганул от меня:
— Звезданутый, что ли? — он метнулся на лестничную клетку. Уже оттуда: — Сейчас тебя менты повяжут. Жди, сопля маринованная!
— Мразь! — крикнул я в ответ на маринованную соплю. — Убью!..
— Кирюша, сынок, успокойся! — это мама меня взяла за локоть. — Вот, тапочки надень.
Обувка плюхнулась передо мной на крошево из стекла и воды. Мама осторожно вынула из моей руки горлышко разбитой бутылки.
— Мам, все нормально, — успокоил я ее, хотя со мной было что-то ненормальное — меня всего колотило.
— Пойдем, сынок, не волнуйся.
Мама закрыла дверь, замела стекла, протерла пол.
Я почувствовал дикую усталость и. голод. А еще — обиду: почему Пермь, такой красивый город с пафосным званием мегаполис, принимает нас так некрасиво, непафосно? Почему? Мне хотелось плакать. Но нет, только не слезы-сопли! Нет!
Я яростно накинулся на еду — смел все, что было на столе. Думал: если в ментовку заберут, когда еще там накормят? Было около двенадцати ночи. За окном не очень и темно.
— Почему так светло? — спросил у мамы.
— Скоро наступят белые ночи.
— Что, и в Перми есть белые ночи?
— Все знают только о белых ночах в Питере, но и в Перми они тоже наступают, — пояснила мама. — Эти города почти на одной широте находятся.
— Ясно, — сказал я, хотя про широту и долготу из географии ничего не помнил. Но сам факт белых ночей меня радовал. Хоть что-то светлое.