— Куда ты меня завез? Не видишь, что ли, семеновцев? Поворачивай к своим!

Саша резко повернул голову в сторону и только сейчас, увидев золотопогонников, понял, что командующему грозит смертельная опасность, но спокойствие Лазо передавалось ему: он круто развернул машину и дал полный газ. В воздухе засвистели пули.

— Проснулись, — с усмешкой заметил Лазо.

Саша, крепко сжимая баранку, гнал машину.

— Спрячь голову, товарищ главком! — повелительно крикнул он, обернувшись.

Если бы Лазо мог взглянуть в эту минуту на Сашу, то не узнал бы его — глаза в ужасе застыли на бледном лице. Только когда стихло жужжание пуль, Саша почувствовал, как сильно напряжены его руки и ноги. Он не сомневался, что по приезде в штаб командующий отстранит его от работы, а то и под суд отдаст. И вдруг над его ухом раздалась неторопливая речь Лазо:

— Видишь, там какой-то человек бредет… Вроде как раненый. Гони к нему!

Безуглов услышал рокот мотора. «Живьем я все равно не дамся, — решил он, — как же будут без меня Маша с Мишуткой?» Степан остановился и с трудом вскинул винтовку, но ослабевшие руки выпустили ее. Он нагнулся, чтобы поднять ее, но, обессиленный, сам упал и уже не слышал, как подле него остановился «чандлер».

Лазо выскочил из машины и наклонился над казаком.

— Да ведь это Степан! — взволнованно произнес он. — Как он здесь очутился?

Командующий поднял Безуглова и перенес в машину. Теперь все его мысли были заняты одним — спасти во что бы то ни стало жизнь казаку.

Ночью в вагон прибыли командиры полков и отрядов. Лазо изложил им план наступления.

— Выйдет у вас? — спросил он. — Не увлечетесь, как Канский полк?

— Голову на плечах надо иметь, — пробасил Балябин.

— Голова головой, а действия наши надо все же координировать, — вмешался Кларк.

— Что ты предлагаешь? — спросил Лазо, насупив брови.

— Балябина назначить твоим помощником, он-то и будет координировать эти действия, а командиром Аргунского полка — Метелицу.

Брови у Лазо сразу поднялись:

— Дельное предложение! Ну как, Балябин, согласен?

— Я солдат революции, прикажут командовать ротой — буду ротой командовать, взводом — приму взвод.

Последнее Балябин сказал, как показалось командирам, ради красного словца.

Вспомнили — на прошлой неделе Лазо отчитывал его за чрезмерное увлечение спиртным, укорял, стыдил. Балябин не выдержал и взмолился: «Ударь, но не стыди больше». А Лазо ему в ответ: «Ты ведь человек с образованием, еще до революции занимался агитацией, коммунист. Как же казакам с тебя пример брать?» — «Ну, не буду, Сергей Георгиевич, пить. Раз слово дал, значит, не буду».

Лазо в ответ на заявление Балябина прямо сказал:

— Рисуешься.

— Я правду говорю, — пробасил Балябин, — хочешь — верь, хочешь — нет, но с прошлой недели слово мое нерушимо. Что прикажешь, то буду делать.

— Тогда хвалю, — сказал командующий и тут же заметил в стороне командира Канского полка с забинтованной головой. Невольно вспомнив Безуглова, Лазо с иронией в голосе спросил:

— Вас сильно ранило?

— Не так чтобы очень, — смущенно ответил командир.

— В наступлении или при отступлении?

Командиры улыбнулись, а Журавлев и Атавин громко рассмеялись.

— Когда отходил на Ага.

— Кто прикрывал отход?

— Я с одной ротой.

— И до самого Могойтуя?

— Почти.

Лазо резко встал. Все ожидали, что он обрушится на командира. Так оно и вышло. Голос его строго зазвучал с первых же слов:

— Я много раз предупреждал вас всех: докладывать только правду, иначе мне трудно принимать решения. То же самое вы должны требовать от ваших младших командиров. А на деле что получается? — Сверлящим взглядом он посмотрел на командира Канского полка. — Не вы прикрывали отход своих бойцов, а десять казаков из особой сотни, которой командует даурец Степан Безуглов.

Все переглянулись, покосившись на командира Канского полка.

— Прикрывал я, — упрямствовал тот, — а уж потом казаки прискакали на помощь.

— Снимите бинт! — неожиданно приказал Лазо. Командир неподвижно сидел, сложа руки на столе.

Тогда Балябин подошел к нему и молча, но со злостью сорвал с головы кубанку и повязку.

— Покажи командующему, куда ты ранен, — ероша ему волосы, громовым басом зарычал Балябин.

Командира полка уличил сам командующий, и от стыда у него язык отнялся.