Только поздно вечером, отложив в сторону учебники, Лия позволила себе вспомнить о разговоре с Мираей. Тяжело вздохнув, она закуталась в одеяло и задумалась.

Слова Корриса во время их последней встречи заставили девушку удвоить бдительность, особенно в отношениях с Диаром. Приходилось обдумывать каждое слово, каждое движение, делая все, чтобы её поведение никоим образом не могло быть истолковано неверно! Порой Лие хотелось, чтобы Диар сделал что-нибудь, что дало бы ей возможность разорвать с ним все отношения... Хотя когда она задумывалась о том, чем это "что-нибудь" может быть, то впадала в панику...

Лия вспомнила вопрос подруги о влюбленности Диара и покачала головой. Не дай Боги! Хоть это практически невозможно, но... В этом случае все станет еще хуже: либо он будет пытаться добиться её, несмотря на отказы, либо поймет и отойдет в сторону, а это значит, что Лие придется сделать ему больно. Ведь ответить на его чувства она всё равно не сможет!

Грустно усмехнувшись, девушка подошла к окну и уставилась вдаль, как делала уже много вечеров. Прошло полтора месяца с тех пор, как уехал Коррис, и Лие его отчаянно не хватало: его заботы и тепла, их тайных встреч и разговоров наедине... Подумать только, всего год назад он казался ей немолодым и некрасивым! Но ведь она тогда не знала, каким становится его лицо, освещенное мягкой, адресованной только ей улыбкой, как прикосновение его рук наполняет её силой и уверенностью в себе... Каждый вечер, ложась спать, девушка перебирала воспоминания, чувствуя, как все больше тоскует без него и понимая, как жалеет о том, что не смогла сказать, насколько он ей дорог. И становилось так страшно при мысли, что с ним может что-то случиться! Зажмурившись, Лия, как и не раз до этого, истово взмолилась: "защитите его, о Боги!" И опустила голову на подушку, не замечая, как одинокая слезинка скатилась по щеке...

Нормата, столица провинции Горрина. То же время.

Коррис спешился, бросил поводья коня подбежавшему слуге и направился к двери. Войдя, он бросил тут же вставшему из-за стола Орвану короткое "завтра" и направился наверх. Помощник посмотрел ему вслед и покачал головой: опять командир себя загонял! Опустившись на стул, глотнул пива - все же оно здесь было на удивление вкусным, и вздохнул...

Коррис вошел в комнату и буквально упал в кресло. Посидел несколько минут, встал, скрипнув зубами, расстегнул камзол, стащил его и покачал головой. Мда, безнадежно испорчен... И рубашка тоже - он полюбовался на залитую кровью ткань и швырнул ее на пол.

Двигаясь словно в сильном подпитии, он добрел до ванной - номер не зря был самым дорогим на постоялом дворе, здесь даже был магический подогрев воды. Остановился и "полюбовался" на себя в зеркало, хмыкнув: "ну и вид"! Провел ладонью по тому месту, где была рана, и покачал головой: ни следа не осталось, и всего-то понадобилась капля волшебного средства Лии!

Погрузившись в почти горячую воду, он прикрыл глаза, как наяву увидел полные тревоги за него глаза любимой и тихонько вздохнул. Сейчас, наверное, она уже спит... Интересно, рассердилась бы она, если бы узнала, какие сны ему снятся? Сны, в которых он осмелился сказать ей все, что не смог сказать наяву, сны, в которых они вместе - жаркие, страстные, безумные...

Нормата. Постоялый двор "У дядюшки Тобба", следующее утро.

Стук в дверь застал Корриса в момент бритья. Крикнув "войдите", он вернулся к своему занятию. Умывшись и отметив, что уже не напоминает несвежего покойника, пригладил волосы и вышел из ванной, застав в комнате Орвана. Помощник с мрачным лицом пялился на камзол и то, что некогда было рубашкой Корриса.

– Капитан, вас что, ранило? Кровищи-то сколько! И вы молчали? А Илиса с Микшей я вообще прибью, и не защитили, и ни слова не сказали!

– Орван, ну чего ты раскудахтался, как наседка над цыпленком?
– укоризненно спросил капитан, - лучше бы велел завтрак подать, а то я так голоден, что готов сожрать быка!

– Это я мигом!
– тот повеселел, понимая, что командир явно в порядке, и выбежал наружу. Вернулся он через несколько минут, самолично таща доверху груженый поднос. Коррис втянул носом аппетитный запах яичницы с ветчиной и пирогов - местная кухарка славилась ими на всю Нормату - и жадно набросился на еду.

Орван молча наблюдал, как капитан насыщается, и осмелился подать голос только когда тот потянулся к кувшину с горячим отваром:

– Командир, так как так вышло-то? И вы, видать, в полном порядке, но крови столько!

– Ну, в порядке я благодаря одному поистине чудесному средству... Кстати!
– он встал, поднял камзол и достал флакон с подарком Лии.

Орван, с любопытством наблюдавший за ним, присвистнул:

– Ничего ж себе! Так оно что, не хуже жив-травы? И откуда такое?

– Оно даже лучше, а откуда... Неважно! А с раной этой глупо получилось, не ожидал подобного нападения во дворце. Я и заехал-то туда лишь ненадолго, поговорить с ревизором, вот и оставил ребят во дворе! Кстати, ты их не ругай, они не видели, что я ранен, темно было. Да и к тому времени, что я вышел к ним, рана уже затянулась!

– И кто вас так? И что с нападавшим?

– Сыночек наместника, не очень-то ему понравился арест отца! А что с ним... Мертв, и я ни капли не стыжусь: мерзавец, пытавшийся ударить в спину, не заслуживает жизни! А с учетом того, что он еще и круглый дурак...

– Он на вас в одиночку полез?!
– потрясенный Орван фыркнул, - да уж, подобная глупость не лечится! Вот я только думаю: может, надо было всю семейку наместника арестовать? А то вдруг глупость заразна, и следующей вас попытается убить его жена или дочка?