Шрифт:
Как же он меня раздражает.
– Подумаешь выпила… У меня между прочим повод есть!
– Какой? – он слегка склонил голову на бок и уголки его губ дрогнули.
Он смеяться надо мной вздумал? Козел, причем бессердечный козел!
Шмыгнула носом и прорычала:
– Я умерла!
Пит широко распахнул глаза.
– Что?
А я что-то не то сказала? Ой, точно…
– Перепутала… Тут же не Past Simple, а Future, да?
– Что?
– Я вот не понимаю. Мы же вроде в Америке, почему тогда я разговариваю на русском, и меня все понимают? Или я все-таки разговариваю на английском? Но даже если так, думаю-то я все-равно на русском! Я ведь по-другому думать не умею...
– Ты…
– А может я все-таки сошла с ума?
– Что? – видимо он совершенно престал меня понимать.
Если честно, я тоже.
– Пит, я умру… – по щекам одна за другой покатились разъедающие глаза слезы. – Может, не в первый день, но умру, точно умру.
Непонимание на его лице преобразилось в беспокойство, и он придвинулся ближе.
– Не говори так.
– Почему Пит? Это же правда, и с этим ничего нельзя поделать.
– Нет, Китнисс, тебе всего лишь надо добыть лук и…
Я горько усмехаюсь и качаю головой, смахивая скопившиеся на щеках капли.
– Я не умею стрелять из лука… Не умею… Ни капельки не умею…
– Ты просто пьяна, – возразил Пит.
– Да нет же! – я встряхнула его, неизвестно как освобожденной рукой. – Это же мой секрет! Секрет, помнишь? Я не умею стрелять из лука! Не умею! Вообще ничего не умею...
– Ты…
– Я! Я, понимаешь, это я! Я, а не она! Я не она… Я не смогу… Я умру, Пит, умру! Умру! Умру!!
Голос, уже срывающийся на крик, стал глуше – Пит прижал меня к себе и начал успокаивать, медленно поглаживая по голове и приговаривая: «Все будет хорошо», на что я лишь качала головой, шмыгала носом и снова хрипела «умру». Когда я, уже раз в пятидесятый повторила это гадкое тошнотворное слово, он отстранился от меня и, заставив посмотреть себе в глаза, тихо, но четко сказал:
– Ты не умрешь.
Я застыла, заметив капли соленой влаги на его ресницах. Дура. До чего ты парня довела?
– Я тебе обещаю. Ты мне веришь?
Кивнула. Видимо, его не устроил такой ответ, потому что он повторил.
– Ты веришь мне?
Разве можно отрицательно ответить на этот вопрос, когда у него такие завораживающие глубиной речных вод, переливающихся на солнце, глаза?
Я рвано вздыхаю, проталкивая воздух в легкие, внезапно не пожелавшие его принять, и выдыхаю.
– Верю.
Со всей силы прикусываю губу, чувствую сладковатый привкус крови и начинаю плакать с удвоенной силой, пока слезы по одному мановению его руки не высыхают. Тогда, продолжая громко вздыхать, позволяю Питу уложить себя, получше подоткнуть одеяло и перебирать мои волосы, в ожидании пока мое сознание похитит сон.
Это настолько успокаивает и греет душу, что перед самым погружением в забытье, я шепчу: «Ты такой хороший… Такой добрый… Такой милый… Что я, кажется, тебя уже… Ааэх…»
====== Часть I. Трибуты. XV ======
Провалы в памяти – бесплатный приз
на дне каждой бутылки водки.
Теория большого взрыва
К моему величайшему удивлению оковы сна разрушились мягко, не оставив после себя ни головной боли, ни тошноты. А главное, на душе так спокойно… У меня в последний раз такое чувство было, когда я одной курице из параллельного класса после полугодового приторного общения, приправленного безукоризненными фальшивыми улыбками, наконец-таки высказала все, что я думаю о ней, о её интеллектуальных способностях и о её дурацкой клетчатой юбке, в частности. Сколько крику тогда было… Зато я вечером пила чай с легкой душой… Да, с двумя сломанными ногтями, с порванной блузкой, без клока волос, но с легкой душой.
– Всем добр’ое утр’о! – прокартавила я, усаживаясь за обеденный стол. – У нас сегодня кр’уасаны на завтр’ак? Это пр’осто… – я задумалась, подыскивая подходящее по смыслу наречие с буквой р. – Очар’овательно!
Выжидаю пока официант нальет мне кофе и, придвинув вроде как общее блюдо поближе к себе, пожелала всем приятного аппетита.
– Я вижу у тебя хорошее настроение, – заметил Хеймитч, проследив как во мне исчез третий круасан за минуту.
Покачав головой, старательно пережевываю шоколадно-вишневую массу и поправляю.
– Хор’ошее настр’оение.
И в рот снова погружается кончик мучного лакомства.
Я перестала жевать. Медленно повторила про себя последнее предложение, фыркнула, ещё раз повторила и засмеялась.
Хеймитч озадаченно покосился на Пита, который не сводил с меня странного пристального взгляда, а затем, за неимением альтернативы посмотрел на Эффи, она лишь пожала плечами.
– Так ты готова к интервью? – предположил ментор, когда я относительно успокоилась, только слегка подхихикивала время от времени.