– Мира, девочка моя, - обратился он к официантке, - принеси ей напиток из третьей бочки, он не такой крепкий.

Девушка серьёзно посмотрела на старика, лишь заколотая в хвостик чёлка чуть качнулась в знак согласия, она тоже понимает, что с обычно весёлой Френсин что-то не так. Ладони девочки обмотаны грязными тряпками, неприятно пахнущими мазью от обморожений, а руки для охотника самое главное. Что же случилось, если она вышла в декабрьскую ночь без перчаток? Все ещё помнят историю годовалой давности, когда она в одиночку притащила шатуна. Френ тогда чуть с ума не сошёл сначала от страха, а потом от гордости. Парень так помешан на своей подопечной, что в тот год едва не покалечил посватавшего её мальчишку – сына скорняка. И сейчас Макаров ждал, что вот-вот придёт Охотник Френ и узнает, кто так расстроил его девочку. Никто в Фиоре ещё не знал, что Френа нет в живых и вступиться за честь её некому, никто не знал, что за три часа до того, как толкнуть двери таверны, девочка Френа уничтожила группу Инквизиторов.

Двери таверны вновь распахиваются, впуская нового гостя и пригоршню снега. Обычно шумный зал стихает мгновенно, все смотрят на незнакомую посетительницу. Женщина завёрнута в тёплое, облегающее ладную фигуру, пальто, явно не из этих краёв, может, городская, да до большого ближайшего города езды часов семь. Незнакомка снимает с головы объёмный капюшон, открывая круглое, довольно миловидное, лицо, украшенное выразительными глазами. На щеках и аккуратном, чуть вздернутом носике, нет ни малейшего намека на небольшие “недостатки” кожи, коими некоторые считают родинки и веснушки. Картину довершают пухлые чувственные губы и небольшой круглый подбородок. Рыжие вьющиеся волосы цвета красной охры аккуратными волнами обрамляют лицо, длиной достигая середины шеи. Женщина чуть щурится в ярком свете после ранних сумерек на улице, осматривает зал, ничуть не смущаясь тишины и устремлённых на неё взглядов. Заметив за стойкой сухого, невысокого старика, она плавно подходит к нему, на ходу снимая дорогие перчатки, что ещё больше усиливает мысль, что она впервые в этих краях.

– Здравствуйте, - слегка улыбается она.

– Здравствуй-здравствуй, красавица, - дружелюбно произносит Макаров, подавая женщине кружку согревающего напитка. – Что же привело тебя сюда?

– Я ищу одного человека, - понимает намёк красавица, отпив из кружки. Она достаёт из небольшой сумки лохматый ежедневник, а из него – фотокарточку.

Макаров вытирает руки о передник и принимает фото, подносит его под лампу, желая лучше рассмотреть. На портрете молодой русоволосый мужчина со странно знакомым взглядом, но самого его Макаров не узнаёт.

– Простите, я такого не знаю, - он со вздохом возвращает фотографию.

– Вы уверены? – чуть наклоняет голову незнакомка.

– Я знаю каждого в этой деревне, милая, - ухмыляется он, снимая очки с толстыми стёклами, - на то они мне и дети.

– Дайте мне взглянуть, - за спиной старейшины возникает высокая немолодая женщина с узлом светлых волос на макушке, поддерживаемым замысловатой заколкой. Она строго смотрит на незнакомку, потом внимательно рассматривает портрет. – Ах ты, старый дурак! – журит она Макарова, чуть хлопнув его по плечу. – Ещё хвастаешься, что всех знаешь. Это же Френ, не узнал что ли? Он же к нам такой восемь лет назад пришёл!

– Дай-ка ещё взглянуть, Полюшка. Ох, а я и не узнал! – спохватывается старик. – Привык, что он с бородой ходит.

– Так вы знаете, где я могу его найти?
– терпеливо спрашивает женщина.

– Конечно, - кивает он. – Мира, проводи нашу гостью к Френсин, если та ещё не ушла.

– Хорошо, - отзывается официантка, пёстрым вихрем уносясь вглубь зала, женщина едва за ней поспевает.

Они подходят к нужному столику, где сидит рыжеволосая Френсин. Девочка ест лениво, словно через силу, заказ принесли полчаса назад, а она не съела даже и половины тарелки густого, так любимого ею супа. Картофель с мясом так и остался не тронутым, остыл, но кружка с медовухой была полной лишь наполовину. Мира чуть задержалась у столика, но незнакомка жестом отослала её, попросив принести ей чего-нибудь горячего.

– Добрый вечер, юная мисс Френсин, - ласково здоровается она.

Девочка поднимает голову и нехорошо щурится, сжимая в руке ложку. Женщина выдерживает и этот взгляд, хотя и кажется ей, что глаза эти с какими-то странными ярко-красными искрами.

– Кто вы? – голос у девочки ломкий, простуженный, воздух со свистом проникает в лёгкие, движения осторожные, но какие-то угловатые. Неожиданная собеседница списывает их на подростковую неуклюжесть.

– Меня зовут Натали Рашмонд, - представляется она. – Я ищу Френа.

– Френа, значит, ищите, - не хорошо шипит девочка, кривя губы. – Будет вам Френ, сейчас доем и поедем.

Натали с сомнением смотрит на человека, который ещё минуту назад сидел, полностью погруженный в себя, а сейчас с тройным энтузиазмом принялся за еду. Её насторожил этот тон, будто издевательский, будто этой девочке больно даже имя Френа произносить. Неужели, она не первая, кто к нему приезжает. И кто такая эта Френсин? Не мог он за восемь лет обзавестись такой взрослой дочерью. Ученица? Соседка? Других вариантов она придумать не может, не женщина же это его, в конце-концов.

– Мира! – кричит девочка неожиданно громким голосом, поднимаясь из-за стола, на ходу допивая ароматную жидкость из кружки. – Я ухожу, Мира!

– До встречи! – откликаются от стойки.

Сумерки на улице сгущаются сильнее, но разобрать дорогу можно. Натали не очень удобно на заднем сидении снегохода, приходится вжаться лицом в толстую куртку водителя, чтобы летящий снег не попал в глаза и рот – второго шлема нет. А девчонка гонит как безумная, будто хочет обогнать метель, или гонятся за ней вылезшие из чёрного леса демоны. Наконец, поездка заканчивается, Натали едва ли не с радостью встаёт со снегохода на утрамбованный снег подъездной дороги. Но когда она осматривает место, куда они приехали, то понимает, что нужно приготовиться к самому худшему. Девочка снимает шлем и, не проронив ни слова, идёт за обгоревший дом, к небольшому холмику под деревом. Женщина следует за ней. На снегу бурые пятна крови. Под деревом – могила. Натали присаживается и касается рукой стылой земли. “Прости, что так поздно”, - думает она, мысленно отправляя эти слова некогда едва ли не родному человеку. И резко встает, услышав за спиной щелчок затвора.