А теперь всё уничтожено. Алиса им не доверяет, не разговаривает и злится, как никогда прежде. Она не просто злится, она ненавидит, считает их предателями и лжецами. Они чужие, и Ал была к этому готова, но недостаточно, как оказалось. Как отпустить прошлое, которое маячит перед глазами? Это была плохая идея, лучше Алисе в окружении дорогих людей не стало, всё только усложнилось. В таком ключе её разговоры о самоубийстве выглядят вполне правдоподобно. Она привыкла жить на максимуме, одним днём, не загадывая на завтра, потому что знает, что сегодня может быть последним. И дикая смесь сегодня-вчера-завтра в её голове действует похуже любого гипноза безумного скандинавского бога. Невольно вспоминается фильм, как его, “Эффект бабочки”, верно. Пытается исправить будущее и делает только хуже и себе, и другим. И в конце она придёт к выводу, что лучше было бы ей не появляться на свет.

Может и правда, махнёт он рукой на все условности, возьмет Рыжую Косичку подмышку и увезёт в степи, и гори оно всё огнём. Если этот мир обречён на гибель, то пусть погибает, всё равно. А они, бродяги, будут счастливы, это ли не самое главное. Проклятая песня, проклятая флейта, проклятый её голос, покусанные пухлые губы и белая кожа, на которой алыми пятнами будут расцветать следы страсти безумца. За какие грехи или добродетели ты мне послана, демон или ангел?

Клинт, наконец, улыбается, глядя в своё отражение на стекле, на фоне ночного города. Первый план: “Докажи, что сможешь защитить от любой беды” провалился, значит, придумаем новый: “Покажи, что ты то, что надо”. Хватит уже наблюдать со стороны, из-за углов и прятаться. Подумаешь, первое признание прошло не так, как надо, нужно быть настойчивее.

***

Слишком упрямые и слишком заботливые.

Алиса смотрит прямо в глазок камеры видео наблюдения, вмонтированный в стену её комнаты. Конечно, она легко бы могла вырвать с корнем эту штуковину и бросить за дверь, но завтра же на её месте чудесным образом появится другая. Она уже пробовала.

Недавно, выходя из комнаты за обедом, Алиса наткнулась на подарок - голубой мужской джемпер и пакет зефира. Сверху была приложена записка: “Я честно носил его три дня. С любовью, Клинт”. Джемпер пах Соколом – солоноватым потом, его одеколоном, полиролью, гарью и дымом, - но не Френом. Френ пах кострами, свежестью зимы, лёгким морозцем, хвоей, порохом и медовухой, что варил старейшина Макаров. Клинт пахнет городом, а Френ – лесом. Разница очевидна, поэтому она возвращает джемпер владельцу, так же подбрасывая под дверь с сопроводительной запиской: “Спасибо. Не нужно”.

– Мисс, это для вашего же блага, - настаивал Джарвис, когда Ал в очередной раз разобрала камеру.

– Ага. Можно подумать, если я захочу, то не смогу отсюда уйти.

– Идентификационная карта, - лаконично напомнил дворецкий.

– Могу оставить на тумбочке.

– Маяк на мотоцикле.

– Тоже найду. А мотоцикл ведь и бросить можно, и угнать другой.

– Если всё просто, то, что вас держит? – Джарвис всегда умел задавать нужные вопросы. Какие материалы использовал Тони, когда его создавал?

Что её держит? Если она попробует уйти в штаб-квартиру ЩИТ, то придёт Наташа или даже Стив (о том, что за ней придёт Бартон она и не думала, его она и так не подпустит), и её вернут домой. Если она вернётся на Хеликаррьер, то тут же придёт Тор, вытащит её за шкирку и оттащит назад, под замок. А если она просто сбежит из Башни, куда глаза глядят, то… ей, во-первых, некуда идти, во-вторых, её всё равно найдут, а в-третьих - как бы она не стыдилась этого факта - Ал привыкла к комфорту и без надобности тёплую постельку и мягкий коврик на еловую подстилку не сменит. Неужели её можно так быстро избаловать? Конечно! Свежая и вкусная еда, горячая вода, новая и по размеру одежда… Полгода назад она бы решилась на любую глупость за то, чтобы жить в таких условиях и перетащить туда Тони и Лео. Обезумевшего после смерти жены и детей Энтони Старка и не видевшего солнца и звёзд Леонарда, просто Лео, без фамилии и родных.

Лео, ледяной принц, собравший из кубиков льда слово “Вечность” и попавший в адское пламя. Это было дико. Дико даже для северной принцессы. Она помнит, как они познакомились, хотя, кажется, и не должна была, такие воспоминания обычно вытравливают кислотой, пытаются выбросить. Но, чёрт подери, это проклятое воспоминание мучает и не даёт жить. Особенно, когда она смотрит на локоть правой руки, на идеально чистую, не тронутую шрамами кожу. А видит разорванную рану и торчащую кость. Это безумное противоречие – смотреть на одно, а видеть другое.

***

Она смутно помнит название того места, куда притащил её и Нат “бывший” Тор. “Бывшими” они называли тех, кто был инфицирован технологическим вирусом, который полностью уничтожал все внутренние органы, оставляя прослойку между механической начинкой и кожей в несколько сантиметров. Химера, кожа, натянутая на робота. Обычный человек полностью превращается за несколько часов. Тор же, как рассказывали, продержался около месяца, видимо, сказалась божественная сущность, но и она не смогла победить вирус. Хе, вот и сбросили люди Богов с небес.

Едва захлопнулась дверь общей камеры, куда бросили Наташу и Алису, притихшие было заключённые боязливо, постоянно перешептываясь, помогли им подняться и отвели их дальше от входа. Странно, но условия в этих камерах смертников были хорошие, имелись какие-то лекарства, перевязочный материал, приемлемая еда. Тогда никто не узнал в рыжеволосой женщине знаменитую Чёрную Вдову, а нескладного подростка мир и так пока не знал как Шальную Шутер. Позже Нат объяснит, что место это называется “Чистилище”, здесь содержатся те, кто скоро отправится на публичную казнь или пленные Сопротивления, но с тем же исходом. Эти казни устраивались приблизительно раз в три-четыре месяца и транслировались по всем каналам, высвечивались голограммами на ночном небе, чтобы каждый живущий видел, что правительство борется с угрозой Сопротивления. Интересно, а были ли где-нибудь Заповедные Города, где жили люди? Ходили слухи, что были даже города, где свободно разрешалось жить даже мутантам.