— Тэри достойна стать королевой, — вздохнул Ринглин. — И принц любит ее, как я могу…

— А это уж ей решать! — непререкаемым тоном заявила Сорвель. — Друг мой, поверь: ты можешь сделать Тэри несчастной до конца вечности, но Леголас от этого не станет счастливее. В делах сердечных все зависит от женщины, а моя девочка сделала свой выбор давным-давно. Так далеко ее преданность короне не заходит!

Военачальник, раздираемый противоречиями, с недоверием смотрел на хмурую эльфийку, способную видеть истинную суть вещей. Даже ту, которую он сам скрывал от себя столь долгое время. Он ведь просто не верил, что кто-то может любить его так, что не раздумывая пожертвует ради него жизнью. И не пожелает жить без его любви.

— Она ждет тебя, иди к ней! — Сорвель втолкнула упрямца в проем, очень надеясь, что два дорогих ей существа договорятся между собой.

И осталась на страже. Ну уж нет, в ближайшее время она не выпустит их из шатра, даже если они будут прорываться силой! И никого не впустит, чтобы не помешали.

Тэри, очень бледная и исхудавшая за эти дни, с перевязанной рукой, лежала, свернувшись комочком, безразлично уткнувшись взглядом в полотняную стену. Она не желала ни есть, ни выздоравливать. Не разговаривала даже с приемной матерью. Вместо серого шатра она видела только дым пожаров, взмах меча над головой и глаза Ринглина, спасшего ее жизнь — вернувшего ей жизнь за ненадобностью.

При этом воспоминании всякий раз душу ей переполняло отчаяние, сердце терзала боль, судорога перехватывала горло, не позволяя взять себя в руки. Она все сказала и все увидела… Он отказался от нее. Зачем жить, если нет надежды?..

Но тут она услышала шорох знакомых шагов. Очень осторожно и тихо она повернулась — и глаза ее расширились и просветлели, из темно-ореховых стали золотистыми, но смотрели с таким удивлением, словно Тэри не верила, что вновь видит Ринглина подле себя. Свежий ветер ворвался в шатер, разметав легкие пряди гостя.

— Как ты? — лесной эльф легко присел рядом и, взяв ее за руку, улыбнулся слабой, виноватой улыбкой.

Что-то изменилось в нем: в глазах его больше не было холода, и их яркая зелень, давно знакомая и любимая ею, походила сейчас на первую траву, омытую весенним ливнями.

— Уже лучше, — прошептала девушка, изо всех сил пытаясь не расплакаться. Быстро провела рукой по волосам, жалея, что не привела себя в порядок.

Она и не надеялась, что ее командир заглянет сюда по доброй воле. Наверное, он все еще снится ей, этого просто не может быть на самом деле! Ну, раз это греза, то все можно, и Тэри сделала то, о чем давно мечтала: всхлипнув, жадно притянула к себе его руку, сжала пальцы, прикоснулась сначала горячими, как в лихорадке, губами, потом прижалась прохладной щекой, закрыв глаза от нахлынувшего, невообразимого еще пять минут назад счастья.

— Я думала, ты никогда не придешь, я думала… — ее голос звенел серебром от волнения, рассекая тишину, окутавшую их.

— Тшш… Не надо плакать, моя воительница, — эльф улыбался, в его взгляде, обращенном к ней, как солнце сквозь листья, искрились забота и нежность, и Тэри чувствовала, что начинает оживать понемногу.

Вытер слезы, бежавшие по ее лицу, все еще не веря судьбе, за что-то щедро наградившей его великой любовью. Пожалуй, у него нет сил отказаться от этого дара… Никому он ее не отдаст, ни принцу, ни самому королю! Не удержавшись, сломал так тщательно возведённые барьеры — поцеловал ее, поймав вздох, лишь на секунду прикоснувшись к нежным губам, чуть дрогнувшим в ответ, но это простое, мимолетное прикосновение сказало военачальнику гораздо больше длинных и подробных речей, придуманных чужими устами фраз, рождённых в чужой душе образов — он больше никогда и ни за что не отпустит свою возлюбленную!

Тэри трепетала, будто пойманная бабочка, ее глаза излучали ясный свет и дарили душевное тепло, и эльф обнял ее, притянул к себе уже основательно, отринув сомнения всякого рода: что он может ей дать, хватит ли его любви и нужен ли ей именно такой супруг. В его глазах она всегда будет королевой!

— Даже не вздумай сбежать. Прими к сведению, что разомкнуть объятия я намерена только после смерти.

Тэри рванула зубами мешавшую завязку на плече. Устроившись поудобнее, обвила его шею руками.

— Надеюсь, мы не дойдем до такой крайности, — со смехом ответил Ринглин, и Тэри поразилась, как звонко зазвучал его голос.

Она не помнила, чтобы он смеялся хоть когда-нибудь! Надо будет чаще веселить его в будущем. Посерьезнев, эльф снял серебряное витое кольцо с прозрачным камнем, протянул его Тэри:

— Это все, что у меня есть.

— Мне нужен только ты, — почти успокоившись, важно заявила Тэри.

Надев скромное украшение, поцеловала и камень, и Ринглина — по очереди. «Да, — подумала она, — кольцо — это хорошо».

Зная своего эльфа, который много думал, но мало говорил, она понимала, что для него подарок равносилен признанию в любви. О большем и мечтать нельзя! Она сама ему все скажет… За двоих.

«И ни феи небес, и ни духи земли никогда разлучить не могли, никогда не могли разлучить нас с тобой, обольстительной Аннабель-Ли», вспомнилась Ринглину недавняя баллада, показавшаяся странной при первом прочтении. И если Леголаса, с большой натяжкой, еще можно было назвать «феей небес», то что же тогда «духи земли»?..