Альберт давно уехал. Теперь остались одни воспоминания. Бард все больше и больше жалел, что не ушел тогда с братом.

«Но он меня не звал с собой, — недовольно думал Бард, в который раз прокручивая в памяти их прощание. — Да и расстались мы плохо. Виноват ли я в том, что стало с городом? Возможно. А брат давно сам отвечает за себя — не запрешь, как раньше. Да и как я мог? После очередного набега орков в Эсгароте стало совсем тревожно. На стражников надежды мало, охрана бургомистра и вовсе беспечна. И еще есть одно… вернее, одна, — скользнула нежеланная и тут же изгнанная мысль, — кто держит меня в этом проклятом городе».

***

Жанна проснулась от шороха и тут же протянула руку к кинжалу, всегда лежавшему рядом.

— Не-а! — раздался из ниоткуда странный голос, в котором слышалось неприкрытое веселье. — Можешь не искать!

Девушка тихо опустилась на пол, стараясь не поддаться панике и досадуя на себя, что в городе совсем потеряла осторожность. Ни шпильки, ни другого оружия поблизости… Неправильный голос, не мужской и не женский. Но почему от него мороз по коже?

Он долго следил за ней. Приказ хозяина был приятным, он мог бы исполнить его и без денег. Сначала жертва показалась ему юной богиней, легко порхающей по коридорам ратуши. Потом он заметил перемену — ее движения стали неторопливее, походка — более уверенной и женственной. Он скривился, прекрасно понимая, что это означает: напрочь отпадет самая приятная часть удовольствия! Ничего, он найдет, с чем поиграться! Хотя сразу пришибить ее было бы куда проще…

Жанне вдруг стало нечем дышать… Откуда он взялся сзади, он же был перед ней? Жанна попыталась лягнуть его, изо всех сил отрывала руку, сжимавшую шею, но воздух совсем пропал… напавший надавил еще сильней, и она провалилась в беспамятство, последним усилием сорвав с шеи амулет…

========== Часть 28. Сицилианская защита, вариант дракона ==========

— Где? Она? Может? Быть?

При каждом слове голова охранника ударялась о стену, ноги бессильно шкрябали по земле. Даже если бы он знал хоть что-то, то все равно не смог бы ответить — изо рта у него исходил только натужный хрип. Он вцепился в руки Короля Гномов, тщетно пытаясь разомкнуть пальцы, мертвой хваткой сжимающие его шею.

Лицо гнома было до неузнаваемости искажено ненавистью и болью, глаза побелели от бешенства.

— Брось, — устало сказал Двалин, поморщившись, — эта падаль все равно ничего не знает. Из них сторожа, как из пьяных синдар.

— Да никто ничего не знает в этом городе!

Торин зло отшвырнул человека; тот, кашляя и согнувшись в три погибели, чуть ли не на четвереньках отползая, быстро скрылся с глаз. Король хищно оглянулся в поисках новой жертвы, но никого не было ни рядом, ни в отдалении: все сбежали, бросив посты.

— В ратуше ее точно нет! Мы еще раз пробежались по всем комнатам, даже подвал осмотрели. И оставили Ори — на всякий случай, вдруг она объявится, — доложил донельзя взволнованный Фили. — А что бургомистр?

— Эта жирная свинья утверждает, что Жанна гулять ушла, сегодня же ярмарка!

Двалин ощерился, вспомнив, как перепугался бургомистр, когда они, раскидав в стороны охрану, всей толпой заскочили к нему в спальню. Правитель в длинной, почти женской ночной сорочке, в ночном колпаке с печально поникшей кисточкой, с ужасом вытаращился на гномов.

— Ушла она на ярмарку, как же!.. То-то охранник в коридоре с шишкой на голове валялся и двух слов связать не мог! «Черная тень, черная тень…», вояка недоделанный! — передразнил он эсгаротца, которому сам чуть было не наставил шишек.

По ступенькам из ратуши к ним сбежал первый помощник бургомистра.

— Ничего нового?

Гномы уставились на него, не проронив ни слова.

— Что?! — раздраженно ответил Бард на хмурое молчание. — Надо было лучше смотреть за своей…

Торин коротко глянул на него, и Бард, осекшись, не стал договаривать.

Эта девица ему совсем не нравилась. Была у него одна знакомая, от которой тоже остались пренеприятные воспоминания. Но никуда не годится, если девушки начинают пропадать. Ладно бы девки из бедных, запущенных черных кварталов Нижнего Озерного… Оттуда уезжали незамеченными целые семьи в поисках лучшей доли. Но гостья из охраняемой части его города! Из мраморных стен ратуши, где стража на каждом этаже!

Так всегда и бывает — кого-то отвлекли, кто-то отошел или недоглядел. А остальные ничего не видели, не слышали, и смотрели такими честными глазами с заспанных физиономий, что так и хотелось двинуть в них кулаком.

— Бургомистр приказал оказать вам всяческое содействие, — помолчав, хмуро обозначил свое присутствие первый помощник.

— В чем? — рыкнул Двалин. — Похоронить ее с почестями, если найдем?…

И тут же осекся, увидев гримасу боли, пробежавшую по лицу Торина.

Народ опять столпился поодаль, с опаской глядя на вооруженных и злых гномов. Торин пристально оглядывал город, который так не нравился Жанне.

Каждый миг на счету, а они ничего и не узнали. Торин даже думать не мог, кто и зачем это сделал: сердце сразу сжималось от страха за Жанну и голова переставала соображать. Ему нужен холодный рассудок, а его никак не получалось добиться!