– А я нет! – сказала я.

Фатти издал удивленный возглас. Глаза Змейки просияли только мне понятным огнем.

– Ладно, – сказал Фатти, на долю секунды высовываясь на палубу и тут же прячась обратно. – Надеюсь, Мар, у тебя есть на то причины. Потом объяснишь. А сейчас подтяните свои сопли, Истатук не забава! Слышишь, полукровка, а у тебя не завалялся еще один стреломет? Жалко! Без него нам почти хана!

– Фат, перестань, наконец, кусать меня! Я к твоему яду уже нечувствителен, – спокойно сказал Иней, оглядывая палубу. – Я думаю, что и без стреломета мы сможем справиться с одним магом. У нас же есть ты!

– Ха, полукровка, бесподобно! Силен как дикий рса! Если ты справился с Танаретом, то это говорит только о том, что Танарет больше любит удары эффектные, чем удары эффективные! Истатук – это совсем другое! Это настоящий боец, он никогда не рисовался. Я вообще боюсь, как бы не словить молнию прямо из ниоткуда! Поэтому, заткнитесь все, и пошли к шлюпке!

Мы выскочили на палубу.

– О, вот и он! – Таго замер, уставившись на небо.

В усыпанном звездами небе слабо светилась воздушная гондола, запряженная четверкой серебряных драконов. Она висела высоко над нашими головами, и, похоже, не собиралась спускаться.

– Сволочь, пусть только снизится, я влеплю ему заряд бодрости! – прошипел Фатти.

Гондола висела в воздухе, драконы мелко трепетали крыльями, как огромные колибри – переростки.

– Чего же он медлит, неужто испугался? – проговорил Иней, покручивая меч.

Вдруг гондола ярко вспыхнула, и ослепительный луч упал на палубу, образуя яркий круг за несколько шагов до нас. Тут я неожиданно почувствовала, что должна войти в него. Я поняла, что в этом цель моей жизни. В ослепительном круге было все, что мне дорого, все, что я любила и люблю. Я сделала шаг вперед. Миррир, истошно завизжав, вцепилась в мою руку. Я пришла в несказанную ярость. Как она смеет мешать мне! Выхватив Перо, я взмахнула им, метясь в ее руку. Таго перехватил удар, сжав мое запястье. Я зарычала, и что есть силы, начала вырываться. Фат забормотал заклинания, но я, изловчившись, пнула его в живот, и он отлетел к мачте, крепко приложившись спиной. Моя рука разжалась, и Перо выпало из нее, тоненько звякнув о доски палубы. Я снова неистово дернулась и, освободившись от хватки Инея, вскочила в световой круг. Белое пламя захлестнуло мой мозг, я отключилась.

Я словно плыла в белесом тумане, то выныривая, то снова погружаясь в забытье. В редкие моменты просветления, я видела, что лежу навзничь в покачивающейся воздушной гондоле, видела склонившееся надо мной лица Истатука и молодой женщины с ослепительно белыми, унизанными бриллиантами волосами. Я слышала обрывки их разговора. Они говорили обо мне.

– Я совершенно не понимаю тебя, Заступник, – говорила женщина капризным тоном. – Какой дурной вкус! И что же ты в ней нашел? Тебя оправдывает только твоя патологическая скромность! Если бы я не была тебе должна, то никогда не стала помогать тебе в таком деле. Ты даже не проучил этих выскочек! Между прочим, гипноз не безразличен для моего организма, она же как бездонная бочка! Я потеряла пропасть энергии, посмотри, я даже постарела!

– Это мое дело, Лиззиль, – отвечал ей Истатук, вглядываясь в мое лицо. – Кроме того, ты еще и лгунья – ты сделала это играя, и ты прекрасна как небо!

Женщина улыбалась, довольная комплиментом:

– Я прекраснее неба, дорогой Истатук, потому что я не меняюсь! Но ты должен помнить, во-первых, что я всего этого не одобряю, а во-вторых, что мы с тобой сегодня вовсе не встречались! Я не хочу быть в это замешанной.

– Лиззиль, если это дело и всплывет, то виноват будет только твой прелестный розовый язычок! Ты же сама не удержишься, и проболтаешься!

На этом меня опять окутал туман беспамятства. Через какое-то время, я вновь открыла глаза и огляделась. Сейчас же на меня удушливой волной накатил ужас. Я оказалась в огромном помещении без окон и дверей, границы которого терялись в колеблющемся полумраке. Я лежала у стены на небольшом возвышении, все кругом: стена, к которой я прислонилась, подиум подо мной, пол – все было покрыто мехами. Серебристые, желтые, полосатые и пятнистые шкуры устилали все кругом. Я подняла глаза: с недостижимой высоты спускались цепи, с подвешенными на них гроздьями желтоватых шаров, внутри которых лениво колебались языки пламени. Прижавшись к стене, я зажмурилась, корчась от безмолвного крика. Откуда-то пахнуло ветерком, я открыла глаза. Неслышно ступая, из мглы появился Истатук. Мощный торс его прикрывала тончайшая серебристая кольчуга, нежно позванивающая при движении, мягкие черные штаны были заправлены в низкие узконосые сапоги, с одного плеча спускалась небрежно наброшенная пушистая мантия, черноволосую голову венчал тонкий серебряный обруч. Он подошел и присел передо мной на корточки, расслабленно свесив руки с колен. Он даже не взглянул на меня, изучая пятна на шкуре под ногами.

– Скотина, – вдруг произнес он, все так же, не поднимая головы.

Я смотрела на него широко распахнутыми глазами, силясь хоть что-то понять.

– Скотина, – повторил он. – Вы выпили мою жизнь. Но ты возместишь мне все! Сейчас же!

Он поднял глаза, и я ужаснулась: в них не было и тени разума, это были глаза одержимого! Некоторое время его расширенные зрачки блуждали по мне, потом он вдруг схватил меня за горло, прижимая к стене. Я замерла, не находя сил сопротивляться. Истатук указательным пальцем разомкнул мои губы и провел по стиснутым зубам. Потом он отпустил меня, и засунул палец себе в рот. Я сходила с ума от иррациональности происходящего. На лице мага появилось болезненное наслаждение, ноздри его раздувались, и я видела, как сотрясается кольчуга над его сердцем. Просидев так несколько секунд, он вдруг потянулся ко мне, пытаясь расстегнуть пуговицы на моей груди, руки запрыгали, застежки ускользали из его пальцев. Тогда он схватился за ворот и рванул его с такой силой, что пуговки брызнули во все стороны. Я почувствовала его дыхание на своей коже, глянула через его плечо и вскрикнула, покрываясь холодным потом: за его спиной, улыбаясь, стоял Танарет.

Он был страшен: половину лица его покрывала совершенно гладкая и блестящая кожа, вместо вытекшего глаза сверкал синий драгоценный камень. Он спокойно улыбался, глядя на меня своим единственным глазом.

Истатук отпрянул и вскочил, глядя на Танарета, плечи его вздымались от тяжелого дыхания, ноги чуть согнуты в коленях, руки слегка разведены и сжаты в кулаки – он был готов ко всему. Танарет тихонько засмеялся, взглянув на него, неторопясь обошел грозную фигуру, и непринужденно плюхнулся рядом со мной. Одной рукой он обнял меня за талию, а другой нежно провел по щеке и шее вниз, едва касаясь груди кончиками пальцев.