В теле приятно разошлось ощущение могущества, а все чувства обострились, делая мир ярче и подробней, будто с глаз убрали пелену, а из ушей — затычки.

— Чтож, чудовище, ты же должен понимать, что заработал очень, очень мучительную смерть. Кто ты, из какой пещеры вылез?

— Я Джей-Гул, и тебя не @#$% откуда я вылез. Ты сильный? Давай биться.

— Как пожелаешь. — Прорычал Акуро.

Монстр больше не был расслаблен, но остался открыт.

[двойной безжалостный укол], прием, открытый лично Акуро, его гордость и козырь, не пронзил наглого монстра, хотя и ранил. Тот успел дернуться в сторону, и меч Акуро просто нанес два глубоких пореза на боку.

Акуро едва успел сам отдернуться в сторону, если бы не усиленные рефлексы, то удар кулаком пришелся бы ровно в лицо. В следующее мгновение пришлось буквально рвать жилы, уходя из-под удара топором.

Акуро полностью ушел в защиту. Блокировать такие удары мечом было бы величайшим идиотизмом, оставалось только парировать, уходя из-под атак. Удары были бесхитростными и предсказуемыми, но шли с такой скоростью и силой, что контратаковать было некогда. Несколько раз он делал ответные выпады, сначала целясь в лицо, а потом хоть куда-нибудь, лишь бы задеть, нанести рану. Но противник вообще не обращал внимания на порезы и уколы от меча, продолжая неослабевающий натиск.

Монстр уверенно теснил его в к краю дороги, чему Акуро был очень рад — между деревьев такое длинное оружие использовать гораздо сложнее. И это был явно не тот случай, когда можно было пренебречь хоть каким-то преимуществом. С трудом отбиваясь от урагана ударов, он, впервые за много лет, ощущал возможность поражения. Рука с мечом ныла от нагрузки, а дыхание постепенно начало сдавать. Если бы не кольчуга, он был бы уже мертв — несколько ударов вскользь задели его. В самом лучшем случае останутся просто синяки.

Монстру же все было нипочем — ни малейших признаков усталости, скорее даже наоборот, в глазах горел азарт кота, загоняющего крысу. Крупную, опасную, но все же крысу.

В сердце Акуро горела чистая ненависть. Подобного унижения он никогда не мог даже представить — чтобы недочеловек, живой мусор, смотрел на него так. И хуже всего было то, что невозможно что-то сделать, не было способа переломить бой в свою пользу. Приказать своим обстрелять чудовище из арбалетов — тратить драгоценные мгновения, сбиваться с дыхания и ритма. Совершенно непозволительный риск при таком противнике. Да и при таком ритме боя был огромный риск самому получить стрелу.

Откуда взялось это чудовище? Он никогда не слышал о подобном виде существ. Гибрид, ублюдок какого-нибудь жуткого мезальянса? Откуда такая сила, как его победить? Идей не было, и Акуро мог только защищаться, отступлением уводя противника к деревьям.

Но, похоже, тот понял маневр. Спасительные стволы были уже в паре шагов, и Акуро уже прикидывал, как двигаться среди них, чтобы окружение максимально мешало врагу. Отражая, отводя в сторону очередной удар, он облажался. Не увидел, что секира летела не в голову.

Правая кисть резко онемела, а выше по руке хлестнула острая боль. Внезапно изменившийся баланс тела выбил его из равновесия, и Акуро упал. Посмотрев на свою кисть, он с ужасом увидел окровавленную культяпку чуть выше сустава. Меч упал в траву в нескольких шагах — не достать. Накатывала тяжелая слабость, действие навыков прошло, кровь толчками уходила через рану.

Ненавистный монстр, поигрывая топором, стал над Акуро, наступив на грудь ногой. Казавшаяся снизу монументальной туша заслоняла солнце.

— Чо, и всё? — Он шумно сплюнул. — А »№; % разговоров-то было.

Он наклонился, свободной рукой ухватил Акуро за отворот кольчуги и поднял, легко, как бумажную куклу. Казавшийся окончательно поверженным Акуро воспользовался шансом. Незаметно вынув уцелевшей рукой из сапога нож, он коротко, без замаха, всадил его зазевавшемуся уроду под подбородок.

Но проклятая тварь оказалась достаточно бдительной, и успела отдернуть голову, удар прошел вскользь, распоров щёку. Акуро удивился тому, насколько толстой и твердой оказалась кожа. Весело побежала кровь.

— Хех, почти — осклабилась клыкастая рожа.

Второй удар ему нанести уже не позволили. Последнее, что Акуро запомнил — мосластый, похожий на боек кувалды кулак, закрывший собой мир.

Воины, свято верящие в непобедимость жестокого командира, в ужасе побледнели. За схваткой было трудно уследить, они могли видеть лишь смазанные сполохи ударов. Они видели, на что способен их командир, как он играючи буквально потрошил любого врага. А теперь его бесчувственное, окровавленное тело за волосы тащил этот жуткий гоблин. Тащил к ним. Никто не знал, что делать, и даже ближайшие соратники командира лишь нервно переглядывались, стоя на месте.