Тем временем Вагнер все сильней погружался в изучение неведомого и сверхъестественного. Лекарь обнаружил, что многие слухи и легенды на самом деле вовсе не выдумка. Оборотни, вампиры, призраки, фейри и прочие сущности являются реальной частью этого мира, тысячелетия соседствуя с людьми. Практически бессмертные, наделенные уникальной природой существа были неуязвимы к человеческим болезням и иным телесным слабостям, а некоторые, такие, как фейри и оборотни, даже могли иметь с людьми совместное потомство. И почти каждый такой отпрыск был наделен каким-нибудь редким даром или способностью.

Игнациус Вагнер, получив тайное одобрение и поддержку своего хозяина, проводил весьма рискованные эксперименты.

Заключив договор с одним из надежных «охотников на нечисть», лекарь постоянно получал в распоряжение свежий материал для проведения своих рискованных опытов. Так он обнаружил чудесное влияние крови вампира на человеческий организм. Экспериментируя с пропорциями, соединяя естественную природу различных жидкостей и материй с энергией магических ритуалов и алхимическими процессами, Игнациус искал новые лекарства и снадобья, в том числе и от Черной смерти.

В процессе своих рискованных исследований он узнал, что возможности применения вампирской крови, (а также порошка из клыков оборотней, призрачной эктоплазмы и прочих сверхъестественных ингредиентов) гораздо шире, чем создание лекарств от пусть и страшных, но все же обычных болезней. И, продолжая изучать и постигать, постепенно добился совершенно потрясающих результатов.

Настолько невероятных, что пока сам Вагнер не совсем осознал, каким образом можно использовать плоды экспериментов и в некотором роде даже опасался их. Особенно после того, как увлекшись опытами с кровью вампира и полученным после алхимической очистки порошком из высушенной эктоплазмы, он создал настой, одной капли которого хватило, чтобы оживить мертвого мотылька.

Неподвижно распростертый на тонкой пластине из полированного камня мотылек вдруг затрепетал, вспорхнул и заметался под высоким сводчатым потолком лаборатории, судорожно взмахивая светящимися в полумраке крыльями, с которых отделялись и осыпались вниз частички призрачного сияния.

А затем исчез… пройдя сквозь толстые каменные стены, будто просочился наружу. Игнациус распахнул узкое окно и ошеломленно наблюдал, как воскресший мотылек удаляется в темноту, мерцая, словно иллюзорная звездочка.

Вагнер был одержим не только медициной. Еще одной его страстью была любовь к жене и детям. К тому времени, когда из Вены пришло страшное известие о новой волне эпидемии чумы, в семье лекаря ожидалось прибавление. Его жена Грета, была беременна четвертым ребенком.

Не дожидаясь, пока Черная смерть подступит к Линцу, эрцгерцог вместе со своим семейством и придворными укрылся в одном из своих отдаленных замков, надеясь переждать там пандемию.

Родерик, конечно же, взял своего лекаря с собой и позволил тому забрать свое семейство, включая двух нянек для детей.

Черная смерть очень быстро добралась до Линца, но за толстыми каменными стенами замка, где укрылся эрцгерцог, все было мирно и более или менее спокойно. Ровно до того момента, пока у жены Игнациуса Вагнера одновременно с первыми схватками не появились и симптомы страшной болезни.

Лекарь скрыл от Его светлости начавшуюся болезнь жены, сославшись на то, что у Греты очень тяжелые роды. Отослав нянек с детьми в отдаленные покои, Вагнер отказался от помощи повитухи, находившейся в замке, и заперся вдвоем с женой в комнате по соседству с лабораторией. Отчаявшись еще что-либо предпринять, на свой страх и риск он дал Грете одно из полученных им снадобий, основой которого была кровь вампира.

Раньше он опробовал лекарство только на зараженных крысах, сейчас же перед ним была его обожаемая супруга, производившая в страшных муках на свет их дитя, а значит, вылечить он должен сразу двоих. Больше суток он наблюдал, как извивается в муках его Грета, то впадая в беспамятство, то снова начиная кричать и бредить. Болезнь оставляла все более очевидные следы на ее лице и теле, а роды ослабляли организм, а Игнациус мог только ждать, не в силах больше ничем облегчить страдания супруги. Он мысленно уже пожертвовал своим еще не родившимся отпрыском, процесс появления на свет которого совпал со страшной болезнью матери. Вагнер готов был потерять дитя, но не жену.

Эрцгерцог, панически боявшийся эпидемии, заподозрил что-то, и ежечасно посылал своих людей справляться о состоянии жены Вагнера. Те, наслушавшись из-за закрытых дверей стонов и криков, возвращались с неизменным ответом: «Роды затянулись. Роженица мечется в горячке». Уверенный, что лекарь что-то скрывает, Родерик готов был уже выставить Игнациуса и его семью прочь из замка, когда Вагнер, наконец, позволил войти в покои, где проходили роды. Там всеобщему взору предстал сам лекарь, сиявший от счастья и облегчения, и его обессиленная, но вполне живая супруга с новорожденным младенцем на руках.