После смерти Родерика Линцкого место эрцгерцога занял его старший сын. Гораздо более ограниченный и нетерпимый ко всему непонятному, Его Светлость отличался от отца отношением к странному старому лекарю. Новый правитель опасался целителя, давно подозревая того в связях с «нечистой силой».

Но младший сын доктора, Рейнхард Вагнер, пугал эрцгерцога больше, чем его сумасшедший отец. Молодой красавец с пронзительным взглядом сине-фиолетовых глаз был талантлив, успешен и счастлив. Новый эрцгерцог убедил себя, что все эти качества даны молодому целителю незаслуженно.

Не желая потерять молодого врача, как придворного лекаря, способного творить чудеса своим искусством врачевания, эрцгерцог мечтал придумать способ избавиться от него, как от предмета изводивших и разрушающих его, злых и завистливых мыслей.

По соображениям эрцгерцога Вагнер должен остаться его врачом, но не должен вызывать восхищение и уважение и обладать женщиной, красота которой подобна ангельской. Его Светлость не отличался умом, не нашел счастья в браке со знатной особой и понятия не имел, как держать себя, чтобы вызывать благоговейное восхищение подданных. Зато всем этим обладал его придворный лекарь.

Однажды Игнациус Вагнер получил от своего поставщика нечисти редкий экземпляр — вампира, обладавшего магической силой. Давно выяснив способы, как обезвреживать разную нечисть, Вагнер-старший сковал вампира серебряными цепями и надел ему на голову серебряный обруч. Прикосновение этого металла к коже кровососов обездвиживало, ослабляло и вызывало эффект, схожий с действием кислоты на кожу человека, позволяя не опасаться нападения. С учетом же того, что вампир обладал и сверхъестественными способностями, старый лекарь использовал также и магическую защиту от него.

Игнациус хотел выяснить есть ли различие крови вампира, владевшего магией, с кровью «обычного» вампира. Проделывая свои эксперименты, Вагнер-старший щедро и не церемонясь, забирал драгоценную жидкость у подопытного.

— Не там и не так ищешь, старик, — прошелестел серыми губами слабеющий вампир, наблюдавший за действиями лекаря.

— Откуда знать тебе, что я ищу? — не отрываясь от своего занятия, откликнулся Игнациус.

— Все ищут одно и то же — власти над своими слабостями, — усмехнулся вампир.

— Не власти я ищу, а истины.

— Любые знания — это власть. А известно ли тебе, старик, что «Алхимия изменяющейся жизни — единственная истина»? Чтобы стать обладателем подобной истины, нужно принести жертву. Огромную жертву. А что даешь ты взамен той природе, в которую вмешиваешься? Какова твоя плата за познания, которые добываешь, силой вырывая, воруя их у мира, к которому не принадлежишь? Или ты уверовал, что во всех мирах такое дается просто так, лишь по желанию?

— Желания помочь человеку нуждающемуся — вот моя цель, — презрительно ответил Игнациус. — Я годы положил на ее достижение и многое постиг. А плата… Не тебе, вампир, говорить мне о цене. Истина бесценна.

Скрипучий смешок вызвал дрожь у старого ученого.

— Вот именно, старик, вот именно. Истина бесценна. Но ты еще далек от нее. Твои опыты лишь вызывают волнение в иных сферах, нарушают заведенную гармонию, но не открывают тебе истины. Чтобы добыть ее, надо погрузиться в процесс целиком: своей кровью и плотью, своим разумом и сердцем. Поделиться душой, сущностью и самым дорогим, что есть у тебя. Что особенно дорого тебе, старик, в этом мире? Твои родные или истина, которую ты ищешь?

Игнациус застыл на миг, пронизанный гневом и страхом, затем ответил:

— Не пугай меня, вампир. Мои родные здесь не причем, и страхов в своей долгой жизни я натерпелся достаточно. Теперь уже ничего не боюсь. Все в мире взаимосвязано, я знаю это. В процесс своих изысканий я вкладываю и сердце, и душу, делюсь своей кровью, рискую и сомневаюсь. Но твердо знаю — я смогу найти то, что уравновесит природу человека и природу сверхъестественного. Так должно быть, это неизбежная ступень постижения тайн мироздания, которую не миновать ни вам, ни нам. И доказательство тому уже есть, ведь некоторые сверхъестественные существа могут создавать потомство с людьми. И отпрыски эти являют собой нечто новое, уникальное, вмещающее в себя особенности обоих родителей. Но это богопротивно! Наверняка есть иные, менее мерзкие способы достижения этого? Я уже близок к тому, чтобы узнать их, и твоя кровь поможет мне.

— Кровь? О, да! Кровь поможет, — загадочно пробормотал вампир и добавил, — а ты действительно близок, старик. Очень близок и все же многое так и не понимаешь. Как не понимали тысячи ищущих до тебя и как не поймут те, кто придет после тебя. Все мы ищем истину, а найдя ее, не знаем, что с ней делать, как использовать. Ты думаешь, что знаешь, но это иллюзия. Вариантов множество и каждый неповторим и применим только для особого случая. Для определенной сущности. «Одна сущность обнаружится в другой сущности, одна сущность возобладает над другой сущностью, одна сущность подчинит другую сущность», — едва слышно забормотал вампир. — Найти эти сущности — вот главная задача. А это почти невозможно, даже если знаешь что именно ищешь…