– Молодой человек!
– шутливо погрозил мне Бабель широким ломтем хлеба.
– Попрошу вас! Меньше умных слов!

Я не стал спорить и скомкал доклад:

– Про коммунистов вы все сами знаете. Кроме них за призом нового мирового порядка явились двое. Первого зовут Бенито Муссолини. Его детище - фашизм. Не далее как три года назад экономическая система Италии обрела законченный вид...

– Неужели Хартия труда?!**** - неожиданно для меня догадался Михаил.
– Но это же не более чем дешевая демагогия, заигрывание капиталистов с пролетариатом!

– Если бы!
– я небрежно отмахнулся от возражений.
– Бенито, как сильный лидер, сумел возвести в абсолют национальные интересы и под их прикрытием навязал классам качественно новый уровень взаимодействия. Его идея не столь эффектна, сколь эффективна: запрячь в одну упряжку профсоюз, совет директоров и специальную правительственную комиссию. Иначе говоря, Муссолини сделал поистине гениальный ход: отдал инициативу частникам, а контроль - чиновникам.

– Но классовые противоречия...
– снова начал возражать Кольцов.

Отвечать я не стал, наоборот, поторопился выложить до конца заученную мысль:

– Однако кроме вполне реальных достоинств у фашизма обнаружилась неприглядная изнанка: возвышающую вождя национальную, ну или хотя бы общегосударственную идею необходимо постоянно подпитывать ненавистью к врагам. Значит для удержания власти этих самых врагов придется постоянно изобретать и с ними придется воевать. Даже если война бесчестна, глупа и убыточна.

– Когда?
– по части лапидарности Бабель постарался соответствовать всем моим комплиментам.

– В истории старого мира итальянские партизаны расстреляли Муссолини в сорок пятом.
– Надеюсь, мне удалось правильно понять вопрос.
– Потом подвесили за ноги на перекрытиях бензоколонки в Милане. Так себе видок получился... на фото.

– Не всякий монарх столько правит, - отметил Айзек.

– Мог и дольше, - небрежно отмахнулся я.
– Да с последователем и союзником не повезло - уж больно агрессивный гад попался. Зато другой фашист, Франко из Испании, оказался умнее, вовремя сдал назад. Так и помер в своей постели в семьдесят пятом.

– Гонору у педро много, а воевать кишка тонка, - нервно хохотнул Кольцов.

Зря он вмешался. На изучение феномена европейского фашизма я убил не дни - годы. Как начал в камере на Шпалерке вспоминать школьные определения, так не переставал крутить ситуации в голове и так, и эдак. Менял десятилетия, страны, континенты, после возврата смартфона даже составил специальную таблицу "On the origin of politicians by means of natural selection".***** Поэтому как не крепился, удержать в себе выстраданную премудрость не смог:

– При рассмотрении вопроса в длительной перспективе можно легко видеть: для развития небольших стран фашизм не особенно опасен. Время идет, вождь стареет, теряет хватку, несменяемая элита грязнет в коррупции; неизбежно валится экономика. С другой стороны, терпение масс конечно, люди быстро устают от агрессивной риторики. Самое время устроить маленькую победоносную войну, да только нападать на сильных соседей себе дороже. Персональная ответственность становится слишком опасной - приходится изыскивать козлов отпущения среди своих. Созывать учредительное собрание, обустраивать парламент, сперва не бодливый, из соратников и друзей, а затем и реальный. Таким путем прошла добрая половина Европы. Взять хоть Португалию, Грецию, Финляндию. Южную Америку тоже зацепило - Чили, Аргентину, Бразилию...

Исаак Эммануилович попытался было остановить меня недовольной гримасой, но я все же продолжил до логического конца:

– Ближе к семидесятым закономерность прочно угнездилась в мозгах - вместо устаревшей национальной идеи лидеры приноровились провозглашать порядок и стабильность на фиксированный срок. Пять лет обещают народу, десять - стратегическим инвесторам, пятнадцать держат в уме. После божатся дозволить избирателям все блага демократии и свободы. Самое удивительное, некоторые слово сдержат. Так случится экономическое чудо Сингапура и Южной Кореи...

Тут Бабель вскочил из-за стола, замахал руками:

– Хватит! Ну хватит же! Давай ближе к реальности!

– Да, мне интересно, кто второй?
– окончательно выдернул меня из эмпирей будущего Михаил.

Обидно, досадно, но правда. На кой черт я пытаюсь впихать в ошалевшие от потока убойных новостей головы литераторов теорию и практику фашизма? Их дело маленькое - "славить отчизну, которая есть и которая будет", а не разбираться в хитрых вопросах политэкономии.

– Пер Альбин Ханссон, шведский эсдек, - сухо начал я новую часть рассказа.
– Совсем не гений, не волевой лидер, скорее аккуратный клерк. Едва ли вы про него слышали, но в прошлом году он обосновал концепцию "Общества всенародного благоденствия". Через два года, то есть в тридцать втором, этот политик станет главой правительства и воплотит свои идеи на практике. Их суть запредельно проста: народу надо дать деньги.