– Нет, но внутри может оказаться бог, который поможет нам этот стол накрыть, - ловко парировал граф.

Крыть было нечем, и Леда тоже села к стене, прислонившись спиной к теплому камню. Пес, до этого обнюхивавший дверь, подошел к ней и лег, положив большую грустную голову на колени девушки. Леда осторожно коснулась его загривка, и собака подставила ей своя шею и уши, мол, чеши меня. Конечно, он не стал, как это обычно делают псы, валяться и подставлять живот, но от ласки не отказался.

«А ведь каких-то три дня назад я вздрагивала от одной мысли об этом чудовище, - подумала Леда.
– Может, и в жизни моей все не так страшно? Может, просто стоит остановиться и разобраться? Поговорить уже наконец с графом, разобраться в том, как к нему относиться. Он ведь не плохой, на самом-то деле, человек. Одержимый, готовый идти по головам, но не плохой. Был бы плохой - не стал бы жизнь спасать».

– Какая умная девочка, - прошептал тихо-тихо медальон.
– Однако чтобы стать свободной мало просто смириться или подумать над тем, что ты делаешь не так. Надо сражаться, девочка. Сражаться до победного конца.

– А если не знаешь, что делать?
– спросила тихо Леда.
– Если враг огромен и страшен а ты - маленькая и беззащитная.

– Тогда надо просто сражаться с двойным упорством, - зазвенел колокольчиком смеха Марта.
– Ведь нет такого врага, которого нельзя было бы победить.

– Но ты ведь проиграл, - сказала озадаченно девушка.

– Поражения тоже бывают полезны, - сказал голос.
– Потому что однажды свернув не туда ты это запомнишь, и больше так делать не будешь...

– Так это все же ты убил их всех?
– спросила Леда, ощущая укол разочарования.

– Никто никого не убивал, - еле слышно отозвался медальон.
– Все лож...

– Постой, я еще кое-что спросить хотела, - позвала Леда, но Март не откликнулся. Видимо, силы его иссякли.

Зато за дверью нечто зашевелилось. Осторожно девушка убрала со своих колен голову задремавшего пса и встала. Она подошла к золотым воротам и прислонилась к ним ухом, прислушалась. Внутри раскатывался периодически какой-то странный звук, похожий на тот, с каким ломался тонкий осенний лед, стоит на него наступить. К этому звуку добавлялся еще один - скрежетание. Изредка что-то за воротами шевелилось, жило. И это что-то явно было огромным, гигантским, исполинским, такие громкие звуки оно издавало.

Дверь вдруг скрипнула. Леда заметила, что медальон, свесившийся с ее шеи, уехал в сторону и прижимается своим боком к золоту. Скрип усилился и створки поползли вперед, открываясь. Леда вцепилась в край одной из них, но остановить ее не получилось. Тогда она в панике замерла прямо на пороге. Проснулся Аластр, проснулся пес, и все они с ужасом смотрели, как в глубине огромного зала поднимается от ужасающего скрипа ужасающе красивое, но очень злое нечто.

Каких-то пару минут Леда с ужасом разглядывала красивый зал. Ничего богаче и прекраснее она в жизни не видела. Стены украшали сростки кристаллов драгоценных камней, похожие на ощетинившихся разноцветных ежей. Пол устилали малахитовые и бирюзовые плиты, отшлифованные до зеркального блеска. Потолок уходил куда-то вверх и с него, будто сталактиты, свисали длинные, огромные кристаллы всех цветов и оттенков. А в центре, на постаменте, к которому вели хрустальные ступени, стоял огромный прозрачный сросток, внутри которого изогнулось живое тело.

Сквозь драгоценность Леда увидела угловатую фигуру божества и поняла, что скульптор, сделавший статую, что стояла в подвале Аластра, был полной бездарностью. Даже издалека было видно, как Март на самом деле красив. Смуглое лицо покрывали целые созвездия веснушек и родинок. Оранжевый простонародный кафтан, подпоясанный веревкой, только подчеркивал его красоту. Создавалось впечатление, что он спит. И сон его охраняло самое прекрасное чудовище на всем белом свете.

– Голем...
– выдохнул Аластр.

Леда не сразу поняла, о чем он. Големов она раньше видела на рисунках в книгах. Человекоподобные гиганты из неотесанных каменных глыб охраняли замок богов. Но это существо на них вовсе не походило. Все оно состояло и сапфира, внутри которого текла подобно ручью белоснежная, полная вспышек и завихрений сила. Лисью морду увенчивали два уходящих назад изогнутых рога, лапы походили на кошачьи. Хвост ящерицы и горбатый хребет голема украшали острые, прозрачные пики. Чудовище поднималось, скрипя противно суставами, и звук этот был все равно что стеклом по стеклу. Под его лапами скрипела драгоценная, стоящая целое состояние алмазная крошка.