– Ты о нежити?

– Да, - кивнул арши и нахмурился.
– Я не могу понять мотивов. Нападения носят какой-то хаотичный, спонтанный характер. Звери то появляются, то исчезают, стая не движется по Материку, не вырезает деревню за деревней, каждый раз - новое место, вблизи - очередное болото. Даже, если наше предположение о порталах верно, я не уверен, что ими движет только голод. Иначе уже расплодились бы и перегрызли полматерика, распространяясь, как зараза. А они куда-то возвращаются.

– Голод нежити неутолим в принципе, - согласно добавил Альшер.
– Только он ими и движет. А вот сторону, в которую движет, похоже, в данном случае выбирает хозяин, и, кто он, мы не знаем. Соответственно, и мотивов.

– Если бы это было завоевание территорий, проще было бы планомерно вырезать население, как в прошлый раз.

– В прошлый раз почти все расы объединились, чтобы уничтожить дикие стаи.

– Думаешь, хозяин, кем бы он ни был, учёл уроки прошлого?

Альшерриан, поразмыслив, ответил:

– Или он преследует совершенно иную цель. Чем ещё может быть полезна нежить?

Тианшель принялся перебирать в памяти всю информацию, которую когда-либо читал об этих тварях и им подобных. В одном ветхом гримуаре неким эксцентричным профессором выдвигалась безумная теория, что нежить - порождение Хаоса, его магия, принявшая вид ни живой, ни мёртвый, созданная из великого Ничто, чтобы это Ничто заполнить. Но зная на практике, что нежить прекрасно творят некроманты и без всякого Хаоса, гримуар был Тианшелем воспринят, как фантастическое чтиво. Правда, одна мысль там всё же была удачна, хотя и трудно доказуема.

– Читал я как-то гипотезу, - с сомнением начал Эжен, - будто нежить может служить своему создателю источником Силы, преобразуя поглощённую плоть и жизнь в магию. Но учитывая, что на создание одной стаи нужно потратить недюжинное количество Силы, это вряд ли окупаемый процесс.

Альшер идею воспринял менее скептически и, медленно въезжая под сумрачную сень мёртвых деревьев, пробормотал:

– Смотря, для кого… смотря, для чего…

Душный густой воздух и острые копья ветвей обступили путников, виски сдавил неслышимый, но ощутимый на уровне подсознания гул враждебной отравленной магии. Лес гудел едва сдерживаемым напряжением, готовым в любой момент сорваться в нечто ужасное, в катастрофу.

– Стоит спешиться, - бросил Альшерриан и опустился на землю, под сапогами, как птичьи косточки, захрустел ломкий опад.

Оглядевшись и дождавшись Эженталля, демон высвободил из ножен один обсидиановый меч и приказал Ильрису преобразиться. Бес покорно уменьшился в размерах и принял облик осторожного снежного барса, в жёлтых глазах отразилась чёрная клетка веток, а длинный тяжёлый хвост начал негодующе-тревожно покачиваться. Прямо перед носом массивного серебристого пса, даркинта Тианшеля. Пёс такой наглости стерпеть не мог и машинально куснул дикую кошку за пушистую кисточку. Ильрис резко изогнулся, зашипел, прижав круглые уши, и когтистой тяжёлой лапой сильно ударил обидчика по морде, пёс со скулежом отпрянул под ноги хозяину.

Эжен поймал беса за загривок и поднял на лапы:

– Риша, что же ты будешь делать, когда встретишь нежить?

Пёс пристыженно отошёл от опасного кошака, поджав хвост и понурившись. Ильрис облизнул жёсткие усы и бесшумно скользнул вперёд, продолжая недовольно помахивать хвостом, тяжёлые лапы аккуратно ступали на отравленную землю. Альшер покачал головой и пошёл по следам даркинта, прислушиваясь к въедливому звону леса. Очень скоро чаща сомкнулась за их спинами.

– Здесь так ничего и не изменилось, - заметил Эжен, переступая выбеленные старые кости кого-то неопознаваемого мелкого животного, на беду забредшего сюда.

– А по-моему, стало ещё гаже. Нужно было сжечь Леса, пока была возможность.

– И так сожгли полМатерика. До сих пор людям не отстроиться.

– Да, а Леса оставили как заповедник нежити для потомков. Редкие виды, интересные мутации. Посмотрите, какое прекрасное чудище схарчило вашего прадеда…

– Если выберемся отсюда, не доживут они до потомков, - с лёгким отвращением пообещал Тианшель.
– Дважды одну ошибку совершать не стоит. Иначе опять что-нибудь отсюда вылезет, не через десять, так через пятьдесят лет. Рассадник просто.

– Экология, - многозначительно усмехнулся Принц.

Чем дальше шли демоны, тем темнее и непригляднее становилась чаща. Разговаривать больше не хотелось, и они в молчании продолжали путь, прислушиваясь к затаившемуся лесу. Стылой могильной сыростью тянуло от земли, лучи солнца едва пробивались через полысевшие, переплетённые кроны, слабо разбавляя темноту до состояния непроходящих сумерек. Перед глазами расплывалось серое марево гнилостного воздуха. Вокруг всё тлело, умирало, разлагалось. И чего-то ожидало.