– Петр Мартыныч вернулся! – обрадовалась я.

Петр Мартынович, не глядя, протянул мне букет вялых ромашек, а потом влез сам, подтянувшись на руках и чудом не задев сдвинутые на угол горшки с бегониями. Он был сильно выпивши и выглядел изрядно помятым.

– Я за пиджаком, у меня там кредитки, – буркнул Петр Мартынович. – Извини меня, Света, что пропал, ты права, но так получилось.

– Ты качаешься, ложись, – предложила я, с ужасом понимая, что он сейчас уйдет. – А я на работу схожу ненадолго и вернусь!

– Колдовать, да? – уточнил Петр Мартынович.

– Порчу напускать, – кивнула я. – Ты ложись.

– Нет уж, чего я тут? – вздохнул он, красноречиво поводив глазами по углам. – Я лучше на улице тебя подожду. – И, сняв со стула пиджак, вышел из комнаты.

Не буду скрывать, но этот день запомнился мне как сумасшедший. Уже через десять минут, сжимая в руках тяжелую сумку с приворотным зельем, в пакетиках была заблаговременно расфасована обычная сыроватая ваниль, я вышла в общий коридор. Пока я возилась с ключом, закрывая свою комнату, прошло не меньше минуты...

– Света? – хрипло позвал меня кто-то из сумерек коридора.

– А? – подскочила я.

Сзади в одинаковых халатах с оттопыренными карманами стояли сестры Марианна и Эвридика Хвалынские, зевая по очереди.

– У тебя там мужчина через окно влезал? – кашлянув, спросила Эвридика Юрьевна, подозрительно щурясь. – Мы видели.

– Он ушел только что, – не стала отпираться я. – Я ж не замужем, бабы... Да вы не беспокойтесь, он тут жить не будет – как зашел, так и выйдет!

Эвридика Юрьевна и Марианна Юрьевна переглянулись.

– Пусть живет, – кашлянула Марианна Юрьевна, покосившись на сестру. – Мы не против, если платить за двоих будешь...

– Обойдусь. Это просто знакомый, – как можно лояльнее сказала я.

– Знакомый? – зафыркали сестры. – Который лазит к тебе в окно?

Я кивнула и вышла на улицу.

Чернов стоял у подъезда и курил.

– Я спешу, – торопливо чмокнув меня в щеку, он попрощался и пошел в сторону метро, а я, ошеломленная, постояла и зачем-то свернула за ним, словно меня притягивал невидимый магнит, который был в кармане брюк Петра Мартыновича, не иначе... И за углом я увидела пыльный новенький автомобиль, в который садился Чернов.

Тут в голове у меня что-то щелкнуло.

«Что же ему нужно-то? – мелькнула тревожная мысль. – Без всякого сомнения, я – весьма симпатичная гадалка, но догадываюсь, сколько стоит его „Бентли“...» Ох уж эти пораженческие комплексы, которые не дают женщинам за сорок окончательно сойти с ума от любви! При всем этом я б не сказала, что интуиция в тот раз меня выручила. «Гори все огнем, а я ему отдамся!» – думала я, решительно поворачивая к своему магическому салону.

На скомканный половик у порога я не обратила никакого внимания, просто поправила его ногой, и все. Однако удивилась, почему долго не открывается новый замок. Я проворачивала в нем ключ, пока не устала рука... Замок неохотно клацнул, и дверь в конце концов открылась, я толкнула ее, занесла над порогом ногу... В салоне было перевернуто абсолютно все, начиная со стола до сорванных со стен двух картин. Вдобавок меня чуть не сбил с ног ветер, с гулом вырвавшийся из комнаты...

«Вот, – подумала я, перекрестившись. – Кто ж тут побывал-то?» И пока устанавливала все уцелевшие предметы интерьера по местам, чутко прислушивалась к каждому звуку на улице.

«Конкуренты или банальные хулиганы?» – Я присела и огляделась. Окно было закрыто, значит, непрошеные гости забрели через дверь? Тут я заметила, что правый угол двери покрыт копотью от вероятного поджога, и последующие четверть часа усердно выметала обломки цветочных горшков и куски от растоптанного алтаря.

– Снова поджог... – тихо бормотала я, наводя последний глянец.

И вдруг мне словно надели на глаза очки, хотя я не просила об этом... Очки нацепили сзади, я даже попыталась их смахнуть, но не смогла – моя рука их не цепляла! Я машинально взглянула на нее – и на моих глазах правая рука стремительно покрылась синей глиняной коростой... А еще через миг – я не увидела своей руки! Я недоверчиво хмыкнула, ведь только что проделала столько дел этой самой рукой... Да, да, я хмыкнула, как неверующий Фома, и посмотрела на другую свою руку... которой тоже не было. Без предупреждения моя левая рука заканчивалась у туловища обрывком рукава...

Я упрямо не поверила глазам и обернулась к зеркалу, с истеричным смехом обнаружив, что меня там практически нет – шевелилось что-то, но это была не я, а какая-то творожная запеканка с изюмом, да-да... И я внезапно начала икать, ошалело озираясь по сторонам и сознавая, что пора отсюда «делать ноги»! Но вот ног-то у меня и не было. Что-то шевелилось в воздухе, когда я с ужасом глянула вниз, и все...

Я как-то вылетела в дверь, ударившись о косяк, и она тихо затворилась за мной... Набирая ртом воздух, я перетекла на первый этаж по щербатым ступенькам.