Шрифт:
– Ох, девочка моя, сколько же я тебя ждал!!
– обнял её Тонков, - думал, не дождусь совсем. Алин, я так боюсь...
– целуя её, проговорил Мишка.
– Чего может бояться ловелас и любимец всяких женщин Тонков?
– Нету, уже давно нету этого мужика. Есть папка и старающийся изо всех сил понравиться только одной женщине на свете, изголодавшийся по ней мужик.
– Я вижу, - помаленьку передвигаясь в сторону спальни мужа, проговорила Алина.
– Миш, не узнаю тебя совсем...
– Я как прыщавый мальчик - боюсь тебя... боюсь сделать что-то не так, мне даже дотронуться до тебя и то боязно.
– Ох, - она захихикала, - куда же делся Тонков? Придется брать инициативу в свои руки.
– Только за. Я теперь весь твой с потрохами...
Впервые, пожалуй, в своей жизни Мишка не брал, а отдавал... отдавал всего себя, без остатка, дарил всю свою откуда-то взявшуюся нежность и... наверное... любовь? Все женщины, что когда-то были у него и дарили-давали ему наслаждение и удовлетворение, не могли сравниться сейчас с этой, непонятно как взявшей его в вечный плен, Алиной-Алишенькой.
Он что-то шептал ей, чутко реагируя на каждое её шевеление, каждый вздох, старался, чтобы она тоже поняла, как необходима ему, доводил себя до грани, но сдерживался - самое главное впервые было не его удовольствие, а вот эта женщина, млеющая в его объятьях...
– Милая, я только одно скажу, - проговорил он, перекатываясь на бок и не разжимая рук, поудобнее устраивая голову жены на своей груди.
– Я наконец-то дома.
Алина долго молчала, потерлась носом о его грудь и выдала:
– Ну, если брать оценки как в фигурном катании, то в те годы у тебя за технику исполнения была твердая 6.0, а артистизм - душевность, едва на 5.0 дотягивал, технарем, короче, был. Сейчас же...
– она замолчала, Тонков замер...
– сейчас же - артистизм 6.0
– Уфф, - выдохнул Мишка, - какая же ты язва стала.
– Учитель был хороший.
– Учитель в прошлом, а пока... ты думаешь, я так быстро тобой насытился?
И опять Тонков растворялся в ней, каким-то шестым чувством предугадывая на минутку раньше самой Алины, что ей хочется...
– Вот это, похоже, и есть то самое единение душ и тел, - промелькнула у него последняя здравая мысль, и он позорно отрубился.
А Алина ещё долго лежала, улыбаясь, вслушиваясь в дыхание спящего мужчины, и так тепло было у неё на душе. Утром они проспали, Сонька, сначала прискакавшая к мамуле пошептаться, очень удивилась, что мамкина кровать нетронутая, потом почесав щеку, кивнула сама себе и потихоньку пошла к папкиной спальне. Немного приоткрыв дверь, увидела мирно спящую мамульку на груди у папки, прикрыла дверь, отбежала подальше и исполнила танец диких индейцев!!
– Соня, ты чего так прыгаешь?
– высунулся растрепанный Лигар.
– Игоряшка, все супер!! Пошли умываться и завтрак родителям готовить.
– А себе?
– И себе.
Когда смущенная Алина вышла на кухню, там все шкворчало и кипело, Игорек старательно чистил вареные яйца, Сонька нарезала овощи для салата.
– Мамочка, - ребенок ростом с Алину запрыгал на месте, - мамочка, я так рада!
– Мы с Муркой тоже!
– подал голос сынок.
– Ну, если вы с Муркой рады, то совсем замечательно!
– вошедший вслед за женой папка сиял, как новенькая монета.
Сонька повисла на нем:
– Я все таки своего добилась!!
– Добилась, хитрая лисичка, добилась, - он чмокнул её в щёку и нагнулся к сыну:
– Игорёшка, доброе утро!!
– чмокнул и его.
– Утро, оно когда только-только светло начинает становится, и можно чё-нить стащить где-нить!- мудро ответил сынок.
– Мы с Муркой так и делали, она мяукала когда кто-то шел.
– Подельники вы с Муркой!
– засмеялся Тонков.
– Больше такого не будет, стащить чё-нить не надо, -передразнил он ребенка.
– А вот учиться будем усиленно, ты по возрасту первый класс должен уже закончить, так что будем готовиться в школу, с сентября в подготовительный класс пойдем.