– Хороша, - повторила старуха, - да взгляд у нее холодный.

– Ох, - Власик и Протасик отталкивали друг друга, чтобы лучше рассмотреть изображение на шелке.

– Ослепнете, - проворчал старик, свернул платок, сунул его за пазуху.
– Дива Горыновна жениха ждет, вот и отправился я по деревням, селеньицам, богатырям русским красоту несказанную показываю, чтоб в честном бою они за Диву Горыновну боролись.

– А не простой ты дед, - вдруг задумчиво молвила бабка Евлашка, - запах от тебя травный, пряный, лесной, и имени, своего ты не назвал, дедушка, да дедушка, хлеб жевал, а лба не перекрестил. И дело плохое ты ли задумал, иль тебе его исполнить велели. Зачем нашим парням Дива Горыновна, неужто в поле она спинку гнуть станет, с вечерней зори до свету волну чесать, у прялки сидеть. Зачем нашим богатырям друг с другом сражаться, ворог не дремлет, на Русь идти хочет, для него силушку богатырскую поберечь надо. Девки наши простые имена носят, а невеста твоя Горыновна, не змей ли Горыныч в ее родне?

– Братцем приходится. Послушай, старая, про Горына. Много горя он русским людям принес, как черный вихрь налетал, рушил города и села, людей без счету убивал. Собрались тогда богатыри русские, стали с ним биться, заключили Горына в черную яму, а ход в нее завалили камнем неподъемным. Ни один человек в ту сторону не ходил. Но нашелся один мужичонка. Прослышал он, что страшный колдун в той яме сидит и решил силой его воспользоваться.

– А чего он там, без еды и питья сидел?
– встрял Протасик.

– Молчи, - шикнул на него старичок, - когда я про Горына рассказываю, вам, мальцам, нечего и рта раскрывать. Вот пошел тот мужичок к камню, а земля под его ногами колебалась, дрожала, словно пыталась о чем предупредить. Но мужичку очень хотелось волшебную силу получить. Над ним в деревне каждый потешался, ни во что не ставил, вот и хотел мужичок деревенским отомстить. Подошел он к камню, а из-под него голос слышится тихий-тихий:

– Наклонись ко мне, дотронься до камня.

Мужичок захихикал:

– Я не только дотронусь, но и сковырну его.

– Сам говорил, что камень неподъемный, - удивился Власик.

– Земля русская до тех пор Горына в себе держала и силы его лишала, покуда знала, что не хочет народ русский освобождения страшного колдуна. Дотронулся мужичок до камня, вздохнула земля, выгнулась дугой, и свалился стопудовый камень. Вышел из ямы Горын, расправил плечи, захохотал громко.

– Что с тем мужичком-то случилось?
– пискнула бабка Евлашка.

– Раздавил его Горын ногой. Не заметил букашку на земле, крак и все.

– Вот оно что, - процедила сквозь сжатые зубы старуха, - и его дочку ты нашим парням сватать хочешь. Ох, недоброе дело задумано, на погибель русского народа.

– Спать тебе пора, старуха, догадлива ты.
– Лесной старик дунул в лицо бабке Евлашке, и та снопом рухнула на лавку.

– Заснула, - усмехнулся старик, забираясь на печь, - переночую здесь, а утром в путь тронусь.

– А-а, - недоуменно переглянулись Власик и Протасик, - нам бабка на печку лезть велела. Лучина горела, едва освещая избушку. С печи донеслось похрапывание с присвистом.

– Соловей, - хихикнул Власик, - вишь, как коленца загибает.

– Еще бы на эту Горыновну посмотреть, - вздохнул Протасик.

– А чего, дед спит крепко, вытащим у него из-за пазухи платок и вволю налюбуемся, - предложил Власик.

Мальчишка осторожно забрался на печку, и уже через мгновение шелковый платок лежал на столе.

– Красивая, - важно произнес Власик, - а все ж у наших девок брови гуще и длинней.

– А давай подрисуем.
– Протасик подобрал около печки уголек, чиркнул раз, другой.

– Брови прямо как коромысла, - прыснул со смеху Власик. Он тоже взял уголек, хотел подправить красавице ротик, но в угольке еще хранилась искра и на тонкой ткани появилась дыра.

– Ты чего наделал?
– зашипел Протасик, - прямо посередке прореха.

– Ну и ладно, - Власик похлопал рукой по шелку, гася мелкие искры, быстренько свернул платок, залез на печку и сунул старику запазуху.

– Пойдем-ка домой, - вдруг решил Протасик, - чего это мы в чужой избушке ночевать решили. Сказок, видать, не дождемся, а мамка заволнуется.

– А пошли, в родной деревне и ночью не заблудимся, - согласился Власик. Мальчики тихонько выскользнули за дверь и со всех ног припустили домой.

В Егоршину избу старик пришел чуть свет.

– Дай отдохну чуток, - смиренно попросил он, но на лавку сел по хозяйски, крепко уперев ноги в старых лаптях в пол.

– Садись, дедушка, - Егорша провел пятерней по льняным волосам, - жаль угостить мне тебя нечем. Один живу, хозяйство сам веду, печь еще не топил, каши не варил.

Старик стянул шапку, хитро усмехнулся.